Так и хочется дать оплеуху этому размазне за малодушие, но сдерживаюсь. Не хватает ещё вылететь из Академии.
С этого дня моими излюбленными местами становятся центральная библиотека и тренировочная площадка. Начинается новый этап моих тренировок. Наблюдая в бесчисленных поручениях за практиками, которые не только отрабатывают удары, но и нередко проводят учебные поединки, черпаю для себя много нового. Постепенно, шаг за шагом начинаю формировать свой собственный боевой стиль. Точнее, его намётки.
Работа в библиотеке несложная. Первая же смена в архивах помогает мне определить для себя ночную норму, которая позволит мне избежать лишнего внимания. Остальное время провожу за учебниками. Хоть мне и доступны лишь первые этажи, хранящие, в основном, общие знания о мире, но только здесь я начинаю понимать, насколько глубоко моё невежество.
Книги помогают и в практике Пути. Библиотека хранит все знания нашей Империи, если верить Зефу. А на первых этажах хватает начальных руководств для кланов, в основном, написанных для детей и подростков, но даже они кратно превосходят всё полученное с помощью Лин от Мастера Вэнга.
Серьёзно помогает мне хорошая память. По крохам жадно собираю самые важные знания. Как голодная птица, тащу их в своё гнездо и переношу на бумагу. Каллиграфия становится ещё одной привычкой, а мой словарный запас растёт так же стремительно, как уровень Ки гениальных адептов. Правда, взлетают и мои расходы на свитки с чернилами, но тут ничего не поделать. Жалованье для того и создано, чтобы его тратить.
По списку книг мне удаётся собрать остальные послания от Лин. И чем позже была сдана книга, тем тревожнее оставленное сестрёнкой сообщение. Она словно мечется между землёй и небом. Обрывистые весточки не несут отчётливой идеи, но подтекст легко уловить. Всё чаще Лин говорит о том, что мир, к которому мы привыкли, и тот, что она познала здесь, очень сильно отличаются. И чаще всего не в лучшую сторону.
Шифр знаем только мы с ней, но она даже в нём изъяснялась витиевато и запутанно, словно боялась, что это может вскрыться. Это заставляет мне тревожиться ещё сильнее.
День за днём, неделя за неделей я двигаюсь крохотными шагами к следующему мелкому шагу — второй ступени Журавля. В то же время мне кажется, что я топчусь на месте.
Для отработки я выбираю одну из множества техник, подходящих мне по стилю. Хвататься сразу за всё глупо, когда я даже не могу полностью овладеть одной.
На это решение мне сподвигает мудрость, услышанная от одного из наставников. Мастер Ли бесстрастно взирает на учеников, пока я раскладываю судочки с едой, и произносит:
— Многие из вас думают, что достаточно получить доступ на верхние этажи библиотеки, и вы сразу вприпрыжку помчитесь по Пути. Что может быть проще, чем прочитать сотню техник? С таким арсеналом, кто сможет вам противостоять? Что ж, услышьте меня. Я не боюсь того, кто изучил десять тысяч различных ударов. Я боюсь того, кто изучил один удар десять тысяч раз. Только настоящее мастерство откроет вам Путь во всём его великолепии, а не наскоро усвоенная прорва техник.
Его слова надёжно заседают у меня в голове.
Каждый раз, практикуясь в этой технике, я ощущаю, как тело чрезмерно перенапрягается, а порой даже страдает. В то время как опытные практики, делающие это легко и непринужденно, едва устают от долгих часов беспрерывной отработки. В чём моя ошибка? Неизвестно.
Во время выполнения поручений мой взгляд устремляется в глубь Академии, где друг над другом нависают центральные дворцы павильонов.
Наверное, она где-то там в Имперском средоточии практиков, окутанных мистикой и историями, больше похожими на сказки. К той вершине стремилась Лин, так же, как и я сейчас, только преследуем мы разные цели.
В один из дней меня отправляют в новое место, где проживают ученики Академии. Оно отличается от привычных мне, ведь большая часть знатных расселилась на клановых территориях — усадьбах разного размера в зависимости от достатка. Некоторые похожи на целые дворцы. Это же жильё больше напоминает казармы.
Узнавая дорогу к управляющему, который заказал на кухне еду, расспрашиваю нескольких молодых парней. У них нет присущей знати заносчивости, но всё равно говорят с неохотой. Есть и исключение. Один рыжий болтун по имени Киф вываливает на меня целую прорву полезной информации, словно давно хотел выговорится.