Небесные очи

Она медленно поднялась и пошла к двери.

– До свидания, Саша.

Она ничего не ответила.

Спустилась по вонючей лестнице, вышла из барака.

Безжалостное солнце. Какой-то пух лез в лицо...

Саша села в электричку.

«Виктор был прав... Прошлое нельзя изменить. Смириться с ним тоже нельзя – так больно, так больно... Надо забыть. Забыть навсегда. И сделать так, чтобы ничто не напоминало о прошлом. Я совершенно напрасно поехала к отцу, напрасно пыталась поговорить с ним. И о чем я только думала, на что надеялась... Как же Виктор был прав!»

Она пришла домой, рухнула на кровать лицом вниз.

Был еще день – Саша попыталась уснуть, но не смогла.

Затрезвонил телефон.

– Алло, – безучастно произнесла она.

– Саша, милая... Ты занята? Не смог удержаться, – от ласкового, бархатистого голоса Виктора защемило сердце. Сразу стало легче – из глаз хлынули слезы. – Может быть, все-таки встретимся сегодня?

– Да, – глотая слезы, ответила Саша. – Да...

– Ты чем-то расстроена?

– Нет, все в порядке...

– Очень хорошо. Предлагаю посетить один французский ресторанчик...

– Мне надо принять душ, голову вымыть... – забормотала Саша, вытирая ладонью щеки.

– Конечно-конечно... К восьми – успеешь?

– Вполне. И вот еще что... Давай в другое место, где попроще... У меня нет ничего такого из одежды, для шикарных ресторанов...

– Сапожник без сапог! Так, кажется, твоя подруга Лиза говорит? – засмеялся Виктор.

– Да...

– Саша, ей-богу, я сам не люблю вечерних платьев на женщинах. Все эти шлейфы, декольте, кружева с этим, как его... атласом! Туфли на шпильках, которые вечно везде застревают... Фу.

– Правда? Но... в джинсах я выгляжу моложе, а ты...

– Понял, понял. Не хочешь выглядеть моей дочкой! – энергично перебил Бородин. – Но, Саша, мне ужасно льстит, что ты так юно, свежо выглядишь. А что другие думают – мне наплевать, поверь.

– Ты такой хороший... – Саша даже нашла в себе силы засмеяться. – Спасибо...

– Все, договорились. К восьми. Пока.

– Пока...

Она положила трубку, улыбнулась. Глаза были уже совсем сухими.

...Ровно в восемь ноль-ноль раздалась трель домофона.

– Сашенька, я тебя жду! Спускайся, милая...

Саша, умытая, действительно очень свежая (чуть-чуть пудры, тушь на ресницах, блеск на губах – и все), с вытянутыми специальной плойкой гладкими волосами, в самых лучших своих джинсах (а их у Саши была целая коллекция), в золотистом крошечном топике, золотистых сандалиях (почти вечерний наряд, никто и не придерется!), вышла... нет, выпорхнула из подъезда.

– Прекрасно выглядишь! – Виктор поцеловал ее в щеку.

...Они стремительно мчались вдоль набережной.

– Хорошо в выходные. Все на дачах, пробок почти нет... – пробормотал Виктор, не отрывая глаз от дороги. – У тебя есть дача, Саша?

– Нет.

– У меня тоже. Зачем она мне, старому холостяку? Да и работы выше крыши – из города не вырваться... Если бы у меня была семья, дети – тогда да, без дачи никак! Вот женюсь – заведу хоромы на природе...

Когда Бородин спросил про дачу, Саша вспомнила о книгах, найденных на чердаке. Она уже хотела рассказать о них, но следующая фраза ее спутника озадачила ее, сбила с толку, заставила обо всем забыть.

«Он собирается жениться? На ком это? Интересно, интересно...»

Саша сделала вид, что ничего не слышала, и в данный момент любуется пейзажем за окнами машины.

– Вот и прибыли... Надо же, как быстро! – он мельком взглянул на часы.

«Ресторанчик» Бородина напоминал большой шатер. Кремовые шторы, плетеная мебель... На маленькой сцене – оркестр из трех музыкантов, живые цветы везде. Посетителей почти нет – лишь две парочки на противоположном конце зала.

– Очень мило... – сказала Саша.

– Прошу... – Бородин подвинул ей кресло. – Я очень рад, что тебе нравится. Обожаю все эти летние веранды... В такую погоду прятаться где-нибудь в подвале, погребе – варварство!

Официант налил в бокалы шампанское.

– Настоящее, французское! – восхитилась Саша, разглядывая бутылку.

– Саша, Саша, ты совсем как ребенок! А чем я, по-твоему, должен угощать любимую женщину!

– Я тебя шокирую? – насторожилась она.

– Нет, – он накрыл ей руку своей ладонью. – Мне нравится твоя искренность. И вообще сейчас в моде открытость. Надо быть таким, какой ты есть... За тебя.

Они чокнулись...

– Так вот... – продолжил Бородин. – У меня есть знакомая по институту. Ныне врач-логопед. У нее сын, теперь уже подросток. С небольшим дефектом речи – забавно так коверкает букву «р»...

– Мать – логопед? И не стала переучивать сына? – удивилась Саша.

– Да. Сознательно.

– Но почему?

– Потому что тогда бы ее ребенок был как все. Часть толпы. Правильно выглядит, правильно говорит... А где индивидуальность? Что, разве быть самим собой – стыдно?

– Нет...

– Потому я не в восторге от многих желаний моих пациентов, – вздохнул Бородин. – Они недовольны своими носами, ушами, стыдятся мешков под глазами... А надо уметь быть самим собой. О тех, кто действительно нуждается в корректировке внешности, я не говорю – там другая история...

– Ты потрясающий человек, – пробормотала Саша. – Мне кажется, лучше тебя я никого еще не встречала... За тебя!

Они снова чокнулись.