Небесный огонь

Даже он едва понимал, в поисках чего они путешествуют. Какая-то странная тяга неумолимо тащила его вперёд, закравшись под шкуру, и только она служила им причиной находиться здесь. Он просто надеялся, что они узнают ЭТО, когда ЭТО найдут — и что ЭТО поможет им спасти дикий мир, как обещали его сны и Лусы.

Уджурак снова поднял глаза в небо. Танцующий в небе свет определённо был многообещающим знаком, но он говорил только об одном — идите на лёд. Он не давал ему не единого намёка, что он должен сделать, добравшись до льда. Даже Путеводная Звезда смутила его: ночью она была ровно над их головами, поэтому он больше не мог сказать, что им предначертано следовать за ней, она уже привела их, сюда, на лёд.

С наступлением дня становилось ещё тяжелей. Он прищурился, глядя на тонкие серые облака, раскинувшиеся поперёк тусклого синего неба. Раньше вместо них он видел четыре далёкие полоски, выстроившиеся из облаков, указывающих углами в это направление, что он и принял за знак, что они должны идти туда. Но теперь эти линии напрочь растворились в небесной синеве, и его уверенность растаяла вместе с ними. Во всей этой пустоте теперь не осталось ничего, что могло бы вновь убедить его, что они идут в правильном направлении.

Он зацепился за мысль о полном мистики спасении Каллик от касаток. Разумеется, это значило то, на что он так долго надеялся, — что они сделали правильный выбор, и духи поддерживают их решение. Ему просто надо было вновь обрести веру.

И, самое главное, ради остальных ему надо было разыграть спектакль о его непоколебимой уверенности. У них не должно возникнуть даже мысли о том, что он может хоть чуточку сомневаться; он обязан скрывать, насколько смутил его лёд. Если они узнают, каким потерянным он себя чувствует, они потеряют в него веру. Уджурак обернулся, так как мимо него прошаркал Токло, ворчливо бормоча что-то себе под нос, как он обычно любит делать. Терпение Токло было уже на пределе; Уджурак боялся, что бурый медведь прикопается к любому, пускай малейшему поводу вернуться на сушу.

Если Токло потеряет веру в слова Уджурака, ничто уже не сможет удержать его здесь… ничто уже не сможет удержать всех их четверых вместе. И Уджурак был уверен, что сейчас это важнее всего. Участие всех четырёх медведей в их путешествии было крайне важно, чтобы не ждало их впереди.

Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоится. Воспоминания о том, как он чуть не потерял себя, будучи китом, до сих пор пугали его. И теперь, когда он забрал роль вожака с Каллик на себя, когда он забрал на себя тяжесть упрёков товарищей, эти воспоминания ещё более тяжким грузом легли на его сердце.

Ему придётся быть сильным. Ему придётся изображать уверенность, которой ему как раз так не хватает. Ему придётся ещё внимательнее следить за знаками и всеми силами удерживать их группу вместе, не важно, какой ценой это ему дастся. Он больше не мог надеяться, что Каллик всё время будет вести их через это место.

Всё зависит от него самого.

Глава 11. Токло

Токло остановился на заснеженном склоне и снова посмотрел на ледяную реку, темнеющую в оставшемся позади расколе. Он по-прежнему видел чёрные плавники, скользящие по зелёной воде. Он вздрогнул, представив как жуткие клыки смыкаются на его лапе.

Чуть не потеряв Каллик, он так испугался, как и врагу бы не пожелал. Он не мог и дальше полагаться на то, что белая медведица будет вечно о них заботиться. Ему нужно было научиться ловить тюленей и находить убежища, чтобы он мог помочь им, чтобы не случилось.

Он поторопился, чтобы догнать Каллик, карабкаясь на склон следом за сонной Лусой и медленно бредущим Уджураком. Мокрая шерсть Каллик быстро высыхала на солнце и бойком ветерке, казалось, что ей совсем не холодно. Токло всегда считал, что его шерсть идеально густая, чтобы всегда держать его в тепле, но теперь он начал в тайне понимать, что делает жизнь Каллик на льду такой комфортной.

— Эй, Каллик, — сказал он, боднув её в бок. — Может, ты научишь меня своему способу охоты на тюленей, способу, которому научила тебя твоя мама?

— Ты это правда? — сказала она. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Ты правда хочешь научиться? По началу это кажется очень скучным. Тебе придётся быть ОЧЕНЬ ТЕРПЕЛИВЫМ.

— Ну, я итак довольно терпеливый медведь, — сказал Токло. — Я имею в виду, это то, чем я так известен.

Каллик прыснула от смеха, и Токло оглянулся, чтобы посмотреть, слышала ли Луса его шутку. Но она была на расстоянии нескольких медведей от них, продираясь через снег с опущенной головой.

— Я хочу научиться, — настойчиво повторил он. — Я обещаю слушаться. Я, правда, буду тебя слушать, клянусь.

— И хорошо себя вести? — буркнула Каллик. Он кивнул. — И не ворчать?

— Я не ворчу! — съязвил Токло. — Я никогда не ворчу?

— Ох, неужели? — сказала Каллик.

— Ладно, если мы справимся с этим уроком, и сделаю всё в точности так, как ты скажешь, тогда ты извинишься за то, что называла меня ворчуном.