Небесный шкипер

— Что, Борис Сергеевич, нашли? — спросил Гюрятинич, едва перед ним возник старший штурман.

— Так точно, Владимир Игоревич, за бараками на окраине поселка. То ли ее там специально бросили, то ли она умудрилась сбежать… но в таком состоянии… Она очень плоха, — кивнул тот и, подав знак кому-то за пределами кают-компании, отступил в сторону.

В помещение ввалились двое матросов из отряда Полукварты, на плечах которых фактически висела избитая молодая женщина в изорванном, грязном платье. Осторожно усадив ее на диван, бойцы глянули на старшего штурмана и, повинуясь его жесту, моментально вымелись из кают-компании, заперев за собой дверь.

— Света… Светлана, как же тебя угораздило-то, а? — Подскочивший к девушке судовой врач, как всегда появившийся рядом с пациентом раньше, чем кто-то озаботился его позвать, принялся хлопотать над пребывающей в полубредовом состоянии девушкой. — Зачем же было так рисковать, а? Ну прислала бы ты эту телеграмму часом позже, да хоть тремя! Что бы от этого изменилось? Раскрываться-то зачем надо было?! Тебя же прямо там у телеграфа убить могли бы, глупая ты девчонка!

— Вы… бы… оп-поздали… — тихо, едва слышно произнесла она разбитыми в кровь, распухшими губами.

— Так, с этим разберемся позже, Света, отдыхайте, вы все сделали правильно, абсолютно все. Обещаю, я обеспечу вам самое лучшее лечение и уход и буду ходатайствовать о награждении по возвращении в Новгород, — хмуро произнес капитан, поднимаясь с кресла. — Еремей Михайлович, мы оставим вас с пациенткой здесь, работайте без помех. Борис Сергеевич, идемте на мостик, не будем мешать доктору.

— Займемся первичным опросом? — проговорил старший штурман, выходя из кают-компании следом за капитаном.

— Ни к чему, — отмахнулся тот. — Пусть этим занимается тот, кому положено. И не здесь, а в Новгороде. Вы же начинайте готовить «Феникс» к вылету. Да, передайте арт-инженеру, что доклад по разрушениям и оценке ремонта «кита» должен лечь мне на стол не позже, чем через два часа. И еще… найдите наших спасителей, хочу их поблагодарить за помощь. Без них черта с два бы мы еще увиделись, Борис Сергеевич.

— Будет сделано, — кивнул старший штурман, но не успел сделать и шага с мостика, как его чуть не сбил с ног ворвавшийся Иван Полукварта.

— Капитан! Карцер пуст! — отдышавшись, прохрипел командир огневой палубы.

— Что?! — взревел Гюрятинич.

— Вот. — Иван протянул капитану какой-то клочок бумаги. — Получив приказ поставить пост охраны у карцера, я отвел туда двух матросов из абордажной команды, открыл дверь, чтобы проверить пленника, и обнаружил это.

«Извините, Владимир Игоревич, но это МОЙ трофей. Со всем уважением и благодарностью за помощь, Р. Бюлов, шкипер яхты „Морай“.

P.S. Не сочтите за наглость, но я бы не рекомендовал Вашей супруге продолжать полеты, по крайней мере до тех пор, пока она не разрешится от бремени. Р. Б.».

Глава 5

Мы летали, мы летали…

Каюсь, идея с посланием для Гюрятинича была чистым издевательством, но посыпать голову пеплом за то, что назвал себя и яхту, не собираюсь. Эту информацию так или иначе новгородцы получат от людей Бьорна. Да, будь этот рейс чистой контрабандой, и сам Бьорн бы не знал, кто именно везет нужный груз, но, увы, «сложная доставка» и «контрабанда» — это очень разные вещи. Впрочем, как посмотреть… с точки зрения вояк, что кружат в этих местах, любой груз, предназначенный «не той» стороне, может внезапно оказаться контрабандой, а вот с точки зрения третьих стран это не более чем та самая «сложная доставка». Страховка повыше, охотников до таких заказов поменьше, а цена на доставку побольше. В остальном же — вполне законная, чистая работа. В таких случаях «фартук» на название не вешают. И таиться теперь просто бесполезно.

С другой стороны, становиться целью интереса новгородцев мне все же не хочется. И, чтобы отвести их ищеек от «Мурены», мне, собственно, и нужен Бьорн. Вместе с Гербертом… или каждый из них по отдельности.

— И как же ты собираешься использовать Трехпалого? — поинтересовался удобно устроившийся в одном из кресел кормового салона Вячеслав, после того как я поделился с ним своими выводами.

— Ну здесь имеется несколько вариантов, — протянул я и, схватив с тарелки на столе еще горячее печенье, испеченное Аленой во время утреннего дежурства на камбузе, с удовольствием им захрустел. — Основных — два. Первый, он же громкий. Сдать обоих голубчиков властям, как пиратов, с оглаской и помпой.

— Каким властям? Фарерским или норвежским? — уточнил Вячеслав.

— Хотелось бы норвежским, но можно и фарерским, — пожал плечами я. — Первые, боюсь, сначала нас за груз к ответу потянут.

— А если вторые окажутся благосклонны к повстанцам? Могут ведь и замолчать случай, чтоб сор из избы не выносить, а то и повернуться против нас. Чай, веры-то своему больше, чем пришлому «контрабасу». А Трехпалый для них пока именно что свой. И причин искать не надо, та же контрабанда, только объявить, что она была предназначена коллаборантам, — заметил Вячеслав.