Неблагодарные (СИ)

Драко проводил гостью к остроконечным птичьим домикам, где обычно ночевали павлины. В дневное время постройки пустовали. Добби старательно натирал полы мыльной водой. Запах персиковой пены щекотал ноздри. За птицами в Малфой-мэноре ухаживали так, словно они были полноправными членами семьи. Особенно старался Дакстер — эльфийский старейшина дома Малфоев.

— Здесь так к’гасиво! — защебетала Полина. — Я думала, мэно’г ст’гашный и м’гачный, но он замечательный! — она беззастенчиво указала пальчиком на водную гладь. — Я хочу на’гисовать этих ’гыбок, а потом белок, а… а затем вон те ’гозы и беседку. Поселю там кукол, повешу китайские колокольчики и п’гиглашу всех вас на чаепитие. Я тебя пе’гвым на’гисую, Д’гако.

— Значит, ты будешь часто навещать меня? — обрадовался Драко. Посиделки с пыльными куклами его не привлекали, но он надеялся, что сделает из Полины загонщика и научит произносить его имя правильно.

— Навещать? — она звонко рассмеялась. — Нет, папа сказал, что я буду здесь жить. Мы будем видеться каждый день и уст’гаивать чаепитие каждый вече’г. Вы, чисток’говные б’гитанцы, любите чай, п’гавда?

Драко не сразу сообразил, что она говорила не о породистых кошках, а о людях — так чудно звучали её слова, а ещё он обрадовался, что теперь ему не придётся упрашивать Панси сыграть Моргану во время шуточной дуэли. И главное — на следующий день рождения он получит на три подарка больше!

Драко остановился возле живой изгороди, по которой вышагивал белый павлин Арчибальд — любимец папы. Белые перья на шее птицы переливались на солнце серебром. Хвост волочился по веткам, вызывая едва различимый шелест листьев. При виде королевской птицы глаза у Полины стали большими, как галлеоны.

— Сделай так, чтобы он взлетел, Д’гако! — воскликнула она, сжав его локоть. — Я никогда не видела белых павлинов!

Драко надулся от важности, так что щёки лишь чудом не лопнули, и взмахнул свободной рукой, приказывая горделивой птице подняться в воздух. Увы, Арчибальд был слишком занят сверчком, улепётывающим по завиткам изгороди, поэтому проигнорировал негласный приказ молодого хозяина. Драко попытался снова, прикрикнул, но удостоился лишь пренебрежительного взгляда круглого, как бусина, глаза. Полина захихикала, и лицо Драко пошло пятнами. Внезапно к ним подошёл отец Полины и покачал головой.

— Глупые птицы. Эверто статум!

Волна магии пронеслась над землёй и коснулась ветвей, теребя их, обрывая листья. Арчибальд взмыл вверх, подхваченный заклинанием. Он возмущённо вскрикнул и расправил крылья. Хвост раскрылся веером, и на Драко уставились десятки слепых белёсых «глаз» с павлиньих перьев. Казалось, Драко предстал перед неусыпным чудовищем. Другие павлины оживились и подняли крик, от которого зазвенело в ушах — резкие прерывистые вопли, похожие на воинственные кличи драных кошек в Лютном переулке, когда мерзкий звук дерёт глотку и царапает слух. Пять белоснежных птиц выскочили из-за беседки и бросились к отцу Полины. Каждого павлина он угостил тем же отбрасывающим заклинанием. Птицы отчаянно клекотали, били крыльями. Драко никогда не видел, чтобы любимцы отца так себя вели. Прибежали эльфы и с помощью магии насильно увели павлинов в домики.

— Всего лишь невоспитанные куры с завышенным самомнением, — хмыкнул отец Полины, убирая палочку. — Не церемоньтесь с ними, дети.

*

Они часами гуляли по парку и играли у фонтана, дразня каменных тритонов, из округлых ртов которых в каменную чашу лениво стекала вода. Драко учил упирающуюся Полину летать на детском «Чистомёте» и взамен скрепя сердце мирился с чаепитием в компании плюшевых медвежат и фарфоровых кукол, похожих на свою хозяйку глазами — стеклянными шариками. Драко ловко орудовал чашками и кексами, маневрируя между игрушечными гостями. С Полиной было не так весело, как с Грегори и Винсом, но куда забавнее, чем с занудой Теодором. А ещё она была Малфой, а кровь, как любил говорить покойный дедушка Абраксас со своего портрета, решает многое, если не всё.

Мама и папа много времени проводили с родителями Полины — сутками заседали в библиотеке, перебирали какие-то бумаги. Её мать, Авелин, украсила холл мэнора картинами с пегасами и единорогами, а отец, Аристид, собирался построить конюшню у левого крыла дома. Полина похвасталась, что в Бургундии у неё остался крылатый пони. Скоро отец привезёт его сюда, и она даст Драко покататься. А сидеть на широкой спине пони гораздо удобнее, чем на его «Чистомёте» — даже с рессорной подушкой.

Вечером Аристид, которого Драко пока не решался назвать дядей, выходил в парк на моцион. Стоило ему ступить на аллею, как павлины начинали горланить и кидались к нему по зелёным дорожкам, будто он прятал в рукавах горячо любимый ими виноград или сочные розовые персики.

— Эверто статум! — палочка взлетала в руке Аристида, и зачарованные птицы по спирали взмывали к небу, раскрывая нарядные хвосты, будто дорогие опахала.