Небо и земля

— Из-за пропуска я ужасно намучилась, — призналась девушка, и голос её понравился Тентенникову: мягкий, грудной, очень похожий на голос Лены в молодости. — Из бюро пропусков меня чуть не прогнали. Но я сказала, что мне обязательно нужно быть на аэродроме. Они посмеялись, а пропуск все-таки выписали.

— А мы с вами уже знакомы, — ласково проговорила Лена, протягивая ей руку. — Ведь вы и есть та самая девушка, которая упорно не хотела сказать мне, как её зовут, когда звонила по телефону. А вот мужу моему вы сразу признались, что вас зовут просто Женя…

Девушка была взволнована, от смущения она и слова не могла выговорить, но глаза её смеялись, и самой Лене, глядя на неё, стало легко и весело.

Ваня и Быков стояли в сторонке. Как всегда, встретились они просто, суховато, даже без поцелуев и ласковых слов. Но в крепком рукопожатии, которым они обменялись, пристальном взгляде Быкова и чуть растерянных движениях Вани, иногда отвечавшего невпопад на простые вопросы названого отца, сказывалось истинное отношение этих людей друг к другу. И Лена, во время разговора с новой знакомой наблюдая за мужем, невольно вспомнила давнее признание Вани, сказавшего когда-то, еще в ранней юности, что он за Быкова, ни на минуту не задумавшись, отдаст свою жизнь.

«Такой не обманет, — радостно подумала она, глядя на коренастую, крепко сколоченную фигуру приемного сына Быкова. — И о чем они разговаривают? Готова об заклад побиться, что обсуждают преимущества самолета с тянущей винтомоторной группой перед самолетом с толкающей винтомоторной группой». И оставив на минуту Женю и Тентенникова, она подошла к мужу. Конечно, она не ошиблась. Спокойно и неторопливо, словно не виделись только со вчерашнего дня, обсуждали они какой-то новый самолет и случай, когда осрамился конструктор: колеса не втянулись во время полета внутрь фюзеляжа.

— Я об этом уже в позапрошлом году слышала, — сказала Лена. — Не пора ли нам все-таки домой собираться?

Иван Быков снова подошел к Жене, и она, обернувшись к нему, смеющимися светло-карими глазами своими, казалось, говорила о том, как рада снова встретиться после долгой разлуки. Суровое, строгое лицо неулыбчивого Ивана Быкова сразу раскраснелось, он крепко прижал к груди своей её маленькую, сильную руку, но не успел еще ничего сказать, как почувствовал вдруг, что кто-то дергает его за рукав. Он оглянулся. Перед ним стоял невысокий подросток, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, белобрысый, коротко остриженный, с маленькими плотно сжатыми губами, с испуганным взглядом широко расставленных голубых глаз.

— Это вы меня за рукав дергаете? — недоумевая, спросил Иван.

— Я, — чистосердечно признался подросток.

— Что скажете?

Подросток смущенно мигал, но не отходил.

— Что же, разговор наш закончен?

— У меня к вам большая просьба.

— Просьба? И почему именно ко мне? Ведь вы меня не знаете.

— Не знаю…

— Какая же у вас может быть просьба к незнакомому человеку?

Подросток потупился и не решался больше промолвить ни слова. Внимательно разглядывая его, Иван обратил внимание на пакет, старательно перевязанный тонкой веревкой. Этот пакет подросток крепко прижимал к груди и время от времени ощупывал левой рукой.

Иван молча смотрел на подростка, и тот, преодолев смущение, снова заговорил:

— Я спросить вас хотел, нет ли здесь Героя Советского Союза Валерия Павловича Чкалова?

— Товарищ Чкалов здесь. Видите самолеты?

— Вижу.

— Вот он и стоит около самолета, окруженный товарищами и учениками.

Ничего удивительного не было в том, что веснушчатый стеснительный подросток хочет увидеть Чкалова, — ведь в то время всенародной стала слава великого летчика, и не было человека, который не мечтал бы о встрече с героем, проложившим легендарные маршруты через материки и океаны. Но, казалось бы, теперь-то разговор уже закончен и Иван Быков может наедине поговорить со своей невестой…

Но не тут-то было… Подросток все еще не отходил от них, и Ивану пришлось снова спросить:

— Значит, теперь мы можем попрощаться?

— Вы знаете, я очень стесняюсь, — с отчаянием человека, прыгающего в разбушевавшееся море с палубы тонущего корабля, проговорил подросток.

— По вашему поведению я этого не почувствовал…

— Я с Чкаловым хотел поговорить, но стесняюсь с ним первый заговорить.

— Со мной же вы спокойно вступили в беседу, даже за рукав дергали…

— Ну, вы же — другое дело. Вы же — не Чкалов, — прямодушно сказал подросток, и Иван Быков улыбнулся, — ему все-таки всегда нравились откровенные люди, а этот мальчишка, видать, хитрить не умеет.

Подросток подумал, что лукавый взгляд Быкова не сулит ему ничего хорошего, и умоляюще посмотрел на Женю, — в её смеющихся глазах, почудилось ему, мелькнуло на миг дружеское сочувствие и одобрение.

— Наверно, у вас к товарищу Чкалову какое-нибудь важное дело? — улыбаясь, спросил Иван.

— Очень важное дело…

— Познакомь его, Ваня, — нерешительно сказала Женя, и Быков, еще раз оглядев подростка с ног до головы, громко ответил:

— Для этого я должен сначала сам с вами познакомиться. Моя фамилия — Быков. Зовут меня Иван Петрович. А вас?