Небо на земле

За любовь — любовь требуется. Об этом батюшка постоянно и твердит всем, и особенно священникам. Этим наполнены его дневники и мысли о богослужении, и об отсутствии ее он чрезмерно скорбит. Священник — как Моисей пред Богом, в такой близости и доверии у Бога. Как же мiряне должны чтить священника, дорожить им, любить его, беречь его! Но и как священник должен вести себя: как праведно, свято, осмотрительно, мудро, трезвенно, кротко! Моисей был кроток, паче всех человек! (Числ 12,3).

«Священнику прежде всего и более всего нужно стяжать благодатию Божиею необходимый духовный элемент — любовь евангельскую: она нужна ему каждую минуту, каждое мгновение… Но особенно нужна ему любовь при совершении Божественной Литургии, которая вся есть таинство бесконечной, божественной любви к роду человеческому. В этом таинстве, таинстве Евхаристии или причащения Тела и Крови Христовых, божественная любовь явилась во всей своей бессмертности, ибо Господь Иисус Христос всего Себя истощил для нашего спасения. Сам Себя дав в пищу и питие… Во время Литургии священник весь должен быть объят любовию к Богу и ближним, искупленным и соискупленным Кровию Христовою. И в нем не должно быть никогда ни тени гнева и огорчения на кого‑либо, или пристрастия к чему‑либо земному — к пище ли, одежде ли, украшению ли, отличию ли служебному, к лицу ли какому. Он всегда должен быть горний, Божий, святой! Да будет так!»

«Великий ты должен быть человек, о иерей, и никак не малый и никак не низкий! Священнику, как служителю Бога любви и мира, милосердия и долготерпения, как совершителю пренебесных животворящих Таин, как пастырю и учителю людей Божиих, достояния Божия, нужно иметь никогда не отпадающую любовь: она должна быть, так сказать, его существом, его стихией, чтобы все совершать с любовию горящею… О, иерей! проси неотступно у Бога этой любви. Отсекай страсти, убивающие любовь: самолюбие, сластолюбие, плотоугодие, корыстолюбие, честолюбие, своенравие, леность, нерадение, лицеприятие!»

Но не одному иерею, и всем должно гореть любовию к Богу и друг другу:

«Пред совершением и во время совершения Литургии нужно всегда иметь цельное о ней, ясное и нераздельное представление; особенно же чистое сердце, исполненное любви ко всем нелицемерной, всеобъемлющей, наипаче же — любви к Богу Всетворцу, Промыслителю, Искупителю. Крайне нужно опасаться земного пристрастия, неприязни, озлобления, корыстолюбия, сластолюбия и славолюбия». Но к сожалению, не всегда так бывает на деле даже у стоящих на Литургии:

«На трапезе любви бываем у Самой воплощенной Любви; а любви не имеем друг ко другу. Страшное дело! И заботы о сем нет! А сама любовь без нашего усердия и деятельности не придет».

Что же она такое? Суть ее восторг от блаженного общения с Богом, а чрез Бога — и друг с другом. Это и есть «брак Агнца», сочетание — или «сочленение», как говорит о. Иоанн. А в других местах он называет «обручением», или даже «сопряжением».

«Что такое Литургия? Божественная вечеря, брак Агнца, на котором Агнец Божий соединяется с душами верующих… Священник — как Моисей, предстоящий Господу, беседующий с Ним, как с другом, и совершающий страшную Тайну примирения людей с Богом, приносящий умилостивительную и очистительную бескровную жертву о своих грехах и о людских невежествах» (Евр. 9,7).

Литургия есть вечеря, трапеза любви Божией к роду человеческому. Около Агнца Божия все собираются на дискосе — живые и умершие, святые и грешные, Церковь торжествующая и воинствующая.

«Божественная Литургия есть непрестанное и величайшее чудо в благодатном Царстве Божием; есть, так сказать, непрестанное заколение Божия Агнца, излияние Его Крови пречистой, воспоминание Его искупительных страданий, смерти, воскресения, вознесения и второго Его пришествия».

Он «единою Себе принес Богу и Отцу»[10] за весь мiр «присно закалается и освящает причащающихся»; есть непрестанно продолжающаяся и до конца мiра продолжаться имеющая Жертва Богочеловека Христа Своему Отцу за нас грешных,… чтобы верные могли спастись и все грешники нераскаянные были безответны».

«В храме, особенно в храме, происходит сопряжение душ верующих, ищущих Бога, с Своим Первоначалом и Создателем; — особенно — во время Литургии и причащения Св. Таин — их любезное, благоговейное разглагольствие с Ним, их благодарение и славословие, их обручение с Богом».

И этими чувствами восторженной любви, восхищенного благодатного общения с Богом и людьми и жил о. Иоанн за Литургией. Поэтому без всякого сомнения должно сказать, что главным настроением его было восхваление, благодарение, славословие за сверхъестественное блаженство. Литургия для него — духовный блаженный брак любви с Богом и людьми.

И потому становится совершенно понятным, что батюшка не чувствовал нужды в браке телесном, прожив с супругою всю жизнь как с сестрою.

Он весь отдался Богу, а в Боге — и людям.