Небо над Дарджилингом

– Он похож на мать.

На глаза Мохана Тайида навернулись слезы. Он хотел ответить, но гнев и боль словно сдавили горло. Старый Чанд повернул голову. Сын и отец впервые за долгие годы посмотрели друг другу в глаза.

– Что с вами было?

Оба молча вышли в коридор. Мохан шатался и приволакивал ногу, однако каждый шаг словно наполнял его новыми силами. Раджа тоже шел тяжело, постукивая по каменной плитке тростью, серебряный набалдашник которой украшал гладко отполированный драгоценный камень. В богато убранных покоях оба по европейскому обычаю опустились в кресла. Когда служанки подали прохладительные напитки и зажженные светильники разогнали мрак непогожей ночи, Мохан Тайид начал свой рассказ. Он ничего не скрывал и старался припомнить каждую мелочь, а раджа слушал сына, не перебивая, и даже ни разу на него не взглянул.

Когда Мохан кончил и глотнул чая, чтобы смочить пересохшее горло, раджа все так же сидел без движения, разглядывая вышитые носки своих туфель. Спустя некоторое время он откашлялся.

– Рани

[15] так и не простила мне, что я преследовал вас все эти годы, – услышал Мохан голос отца. – Конечно, как послушная жена, она не высказывала своего недовольства вслух. Но давала мне его почувствовать каждый день, даже на своем смертном одре.

Мохан поднял глаза. Итак, его матери Камалы больше нет в живых. Его испугало, с каким спокойствием принял он это известие. Словно успел исчерпать весь отпущенный ему запас слез и боли. Повисла долгая пауза, во время которой раджа концом трости обводил узор на ковре.

– Я всегда старался жить так, как предписывают нам закон и обычаи предков, – хрипло пояснил отец.

– Я понимаю, – кивнул Мохан Тайид.

Он знал, что в последних словах гордый старик просил у него прощения и одновременно предлагал мир.

– Вы останетесь? – спросил раджа, остановив взгляд на сыне.

– Куда нам идти? – пожал плечами Мохан Тайид, поправляя повязку.

– Никогда не поздно вернуться туда, откуда вышел, – ответил отец, поднимаясь с кресла.

Кряхтя и тяжело переставляя ноги, он направился к двери. У Мохана защемило сердце. На пороге раджа оглянулся.

– Как зовут мальчика?

– Раджив, – помедлив, ответил Мохан.

На некоторое время старик задумался.

– Это имя воина, – одобрительно кивнул он.

Дверь захлопнулась, и Мохан снова опустился в кресло. Он чувствовал себя смертельно уставшим, тело болело. Принц снова и снова спрашивал себя, правильно ли он сделал, что пришел сюда с мальчиком, и не находил другого ответа, кроме того, что выбора у него не было.

17

Вот уже несколько месяцев Британия отчаянно сражалась за сохранение своей власти над Индией. На полуостров прибывали новые и новые войска из разных частей Империи: соединения из Бирмы, Персии и Китая, дислоцированные на Маврикии рыжебородые шотландцы в клетчатых юбках; осенью высадились полки из Мальты и Южной Африки. Наконец, из Саутгемптона отправился гусарский полк, который в ноябре достиг Бомбея.

В сентябре после двухмесячной осады пал Дели. Англичане шумно отметили победу: по городу прокатилась волна убийств, грабежей и насилия.

Джирай Чанд оставался в отношении англичан искусным дипломатом и сторонником осторожной политики. И это в совокупности с выгодным местоположением его княжества приносило свои плоды. Буря колониальной войны, эпицентр которой находился в долине Ганга, а отголоски слышались в самых отдаленных уголках страны, обошла стороной Раджпутану.

В сентябре Ян окончательно вернулся в мир живых. Врачи Джирая Чанда, в особенности Амджад Дас, хорошо сделали свою работу: хотя поврежденная рука из-за длительной неподвижности стала тонкой и бледной, раны на ней зажили, и действовала она так же, как и здоровая. Правда, на плече и щеке остались уродливые шрамы.

«Как будто Брахма второй раз подарил мне племянника», – подумал Мохан Тайид, войдя в комнату оправившегося после ран Яна.

– Где мы? – спросил мальчик, пристально глядя на дядю.

– В Сурья-Махале. – Мохан опустился на стул и подвинул его к кровати. – В самом сердце Раджпутаны. Здесь я родился и вырос.

– А где моя мама? – Мальчик проглотил конец вопроса, словно заранее предвидя ответ.

Наступил момент, которого Мохан Тайид боялся все то время, пока его племянник лежал без чувств. Он опустил голову, чувствуя на себе взгляд Яна.

– Она умерла. Так же, как и твоя сестра.

Подняв глаза, принц увидел, что Ян смотрит куда-то в угол комнаты. Его лицо стало суровым, как у взрослого мужчины, а зрачки походили на два непрозрачных темных камня.

– Как это случилось?

– Прогремел взрыв… – Мохан вздохнул. – Когда мы пытались бежать из города. Большего я сам не знаю.

– Я помню, – пробормотал мальчик и потрогал здоровой рукой свою шею, словно до сих пор чувствовал там холодный клинок Бабу Саида. – А потом была пустыня и солнце. – На мгновение его взгляд снова стал невидящим. – А мой отец? – Ян пристально посмотрел на Мохана.

Мохан сглотнул, смочив пересохшее горло. Как он мог объяснить то, чего не знал сам? Стараясь вспомнить все до мельчайших деталей, он рассказал Яну о том, как исчез Уинстон Невилл.