Небо над Дарджилингом

Он вдыхал тяжелый мускусный запах, следуя губами и пальцами за изгибами ее стана, и восхищался ее пластичностью и женственностью. Пробегающая по ее телу дрожь и чуть слышные гортанные звуки усиливали его желание. Он вошел в нее в тот момент, когда, казалось, был готов сгореть от страсти, почувствовал, как она содрогнулась от испуга, а потом их обоих накрыла теплая волна блаженства. Ситара твердо смотрела Уинстону в глаза, обхватив его тело руками и ногами, словно слившись, сплавившись с ним в одно целое. А когда они наконец выпустили друг друга из объятий, их лица, руки и плечи блестели, покрытые мельчайшими бисеринками пота, кожа будто горела изнутри, а снаружи дрожала от ночного холода. И все звуки мира: клокочущий пульс Невилла и биение сердца Ситары, их учащенное дыхание и стрекот кузнечиков в листве – слились в ничем не нарушаемую, оглушительную тишину. Несколько мгновений, растянувшихся в целую вечность, они молчали, а потом Невилл почувствовал на своем локте слезы Ситары. Она взяла его руку и положила на низ своего живота, как раз над темным треугольником между ног.

– Я рожу от тебя сына, я знаю.

6

Любовь нельзя утаить, быть может, в этом и состоит суть этого чувства. Легкий шаг, огонек в глазах – влюбленного обязательно что-нибудь выдаст. Внимательный взгляд сразу замечает окружающую таких людей специфическую ауру. Поэтому, как ни осторожничали Уинстон и Ситара, их отношения недолго оставались тайной.

Из ночи в ночь встречались они во внутреннем дворе «заколдованной» части Сурья-Махала, жаждущие телесной и душевной близости, и никак не могли насытиться друг другом. Они отгоняли прочь любую мысль о времени, которое тем не менее неумолимо текло у них меж пальцев.

Луна округлялась и снова таяла, а двое влюбленных все расточали друг другу нежности, подстелив под себя мундир Уинстона. В ту ночь Ситара смеялась особенно звонко, наблюдая беспомощные попытки Невилла снять с нее сари, как вдруг оба вздрогнули, услышав скрежет металла.

Перед ними, широко расставив ноги и с обнаженной саблей в руке, стоял Мохан Тайид. Его лицо пылало от гнева.

– Убери свои грязные руки от моей сестры, ферингхи[13], – приказал он Невиллу.

Уинстон хотел вскочить, готовый постоять за себя и свою любовь, однако Ситара велела ему сидеть, до боли сдавив пальцами его бедра. Твердо глядя брату в глаза, она встала, заслонив собой Невилла, и положила одну руку себе на живот.

– Нет, Мохан, – сказала Ситара. – Сначала тебе придется убить меня и моего ребенка.

Она оставалась спокойна, но это было спокойствие львицы, защищающей своих детенышей.

– Тем лучше, – отвечал Мохан, в этот момент как никогда походивший на своего отца. – Один удар меча – и позор, который вы оба навлекли на нашу семью и касту, будет отмщен.

Тут Невилл вскочил, бесцеремонно отодвинув Ситару в сторону, и встал перед Моханом Тайидом во весь свой недюжинный рост.

– Со мной делай что хочешь, – сказал он, – но ее отпусти.

Мохан пристально посмотрел на капитана и поднял саблю. Даже почувствовав холод острия на своей коже, Уинстон продолжал стоять смирно.

– Ты действительно дурак, – это слово Мохан сказал по-английски, словно выплюнул в потоке плавной хиндустанской речи, – если готов пожертвовать жизнью ради черномазой, подарившей тебе пару часов удовольствия.

– Ситара – твоя сестра, – заметил Невилл, распаляясь гневом.

Мохан вспыхнул и перевел глаза на Ситару.

– Мы любим друг друга, – услышал Невилл за спиной ее голос. – Так мне предначертано, и ты это знаешь.

Мохан сердито вложил саблю в ножны.

– Да, я знаю. Стоило ему переступить порог тронного зала, и я уже понял, что наш дом ждет катастрофа. – Он нахмурил густые брови и поочередно смотрел то на Невилла, то на Ситару. – Как ты могла быть такой легкомысленной? Или ты не представляешь, что сделает раджа с вами обоими, если узнает? А он узнает, это я вам обещаю, – продолжал Мохан, повернувшись к Уинстону. – Или ты думаешь, я один заметил, как ты изменился? Сегодня сюда явился я, завтра по моему следу придут шпионы раджи – это вопрос времени!

Ситара взяла брата за руку.

– Так помоги же нам, Мохан! – умоляюще прошептала она. – Помоги нам бежать!

Мохан перевел взгляд на Невилла и покачал головой, словно прочитав в его глазах ту же просьбу.

– Вы сумасшедшие. Даже если мне удастся вызволить вас отсюда, куда вы пойдете? На многие мили вокруг дворца простирается пустыня. Да и кто рискнет вас принять? Кто не побоится мести раджи?

– Индия велика, – грубо заметил Невилл.

Мохан презрительно рассмеялся.

– И все же не настолько. – Он взял сестру за плечо. – Куда бы ты ни подалась, ты везде будешь шлюхой сахиба, а твои дети – бастардами. Ты этого хочешь?

В наполненных слезами глазах Ситары вспыхнули упрямые огоньки.

– Ты, он и я знаем, что это не так. Этого мне достаточно.