Небо над дорогой

— Я запустил защитный протокол, все входы заблокированы. Здесь ночь, сотрудники по домам, только дежурная смена в цеху. Но я их там закрыл. Сюда можно проехать по Дороге, но для этого надо сначала понять, что что-то не в порядке. Надеюсь, время у нас есть. Мне ещё семью собирать. Вы же понимаете, что я с семьей?

— Разумеется, — кивнул я. — Семья — это святое. Дистиллированная вода есть?

— Много надо?

— Литров… — я посмотрел на водомерное стекло, — литров тридцать было бы недурно.

— Найду даже бидистиллят.

— Светлана, — представилась симпатичная женщина средних лет.

Короткая стрижка не скрывает первой седины, макияжа по ночному времени нет. Возраст уже виден, но ещё хороша собой. Спокойная, собранная, не мечется с кудахтаньем, не зная, за что хвататься.

— Уходим, Свет, — коротко командует ей муж, и она, кивнув, принимается быстро паковать какие-то вещи.

Никаких вопросов «Куда? Зачем? Как же дети?» — и прочего такого, чего я, признаться, ожидал. Моя бы задёргалась точно, разбуди я её посреди ночи и объяви срочную эвакуацию. Одно слово — жена офицера. Выдёргивает из шкафов уже собранные сумки. Типа «тревожный чемоданчик» всегда наготове. При этом умудряется между делом ещё и кофе всем варить.

— Вась, нарежь быстро бутербродов, мы уезжаем, — кидает она девочке лет пятнадцати, которая растерянно хлопает зеленущими глазами спросонья, стоя в дверях.

— Э… Пап?

— Васькин, сначала бутеры, потом — вещи, — Иван, проходя мимо, лохматит ей чёлку с осветлёнными прядями. — Только самое важное. И инструменты свои не забудь, пожалуйста. Мы сюда не вернёмся.

— Вау, круто, — девушка, наконец, проснулась и заметила нас. — Вы Артём, я вас помню. Это вы за нами приехали?

— Я, с товарищем.

— Сергей. Или Зелёный.

— Василиса, капитанская дочь. Папка так и думал, что вы за нами вернётесь, Артём.

— Умный, значит, у тебя папка, — вставил я.

— А то! — подтвердила она, берясь за нож и колбасу. — Все бутеры будут?

На шум из своей комнаты вышел мальчик лет семи-восьми, ровесник моей Машки. Если дочка похожа на мать — то этот в отца, уменьшенная копия прямо. Серьёзный молодой человек, глаза серые нахмурил, стоит, смотрит молча, ждёт разъяснений. Возле его ног крупный сиамский кот глядит на нас неодобрительно. Коты не любят перемен и переездов.

— Лёш, одевайся, умывайся, зубы чисти, — капитанская жена пробегает мимо с очередной сумкой, — съешь бутерброд и собери игрушки. Мы уезжаем.

Молча развернулся, пошёл.

— Помогайте грузить, — Иван сунул мне в руки тяжеленный сумарь, внутри что-то стеклянно звякнуло, — осторожно, стекло!

Ну да, первым делом офицеры спасают детей, женщин и алкоголь. Пассажирский кузов уже проседает на своих рессорах, а мы всё мечем туда вещи. Ну что же, проблемы с загрузкой задней оси на обратном пути не будет.

— Иван, что у нас творится? — сказала вдруг коробка селектора на стене. — Почему я не могу выйти из цеха?

— Доброй ночи, Анатолий Сергеевич, — Иван нажал кнопку связи, — не волнуйтесь, это я активировал протокол блокады.

— И я поэтому не должен волноваться? Иван, что случилось, прорыв агрессоров?

— Нет, Анатолий Сергеевич, считайте это моим заявлением об увольнении. По собственному желанию.

— Иван, не делайте глупостей, — сказал селектор после долгой паузы.

— Это хорошо обдуманное решение. У меня нет к вам претензий, Анатолий Сергеевич, мы нормально сработались, но держать меня взаперти было плохой идеей. У пленных худо с лояльностью.

— У вас допуск! Иначе никак!

— Уже неважно. Я разблокирую вас через полчаса. Торговать секретами Коммуны не собираюсь, не бойтесь. Но не хочу, чтобы мои дети так и выросли в этом подземелье.

— Иван… — но капитан уже выключил селектор.

Я почему-то ждал, что на обратном пути мы проедем те же срезы, но в другую сторону. Оказалось — ложный стереотип. Движение «дорожным зигзагом» перебирает колоду миров случайно, и даже двигаясь туда же, скорее всего, попадёшь в другие фрагменты Дороги. Семья Ивана с котом и вещами расположилась на шикарных диванах вип-салона, а мы с Артёмом заняли свои насесты. Хотел отправить в тепло хотя бы Эли — но она отказалась ехать с незнакомыми людьми, хотя дети ей активно интересовались, особенно младший, с которым они оказались почти одного роста.

— Кто эта тётя-девочка? — прямо спросил он у меня. — Она тётя или девочка? Ваша дочка или жена?

— Это Эли, — объяснил я, — она не девочка, но и не совсем тётя. Она мне не дочка и не жена, она мне…

Чёрт, а кто она мне? «Она мне кот?»

— Она мне друг, — немного покривив душой и упростив ситуацию, закончил я.

Внезапно ощутил в ответ волну одобрения от Эли. Поди ж ты, страсти какие. Не всё равно ей?

Нам пока везло — «зигзаг» вёл нас по безлюдным срезам с пустыми дорогами. В одном мы даже остановились на привал — на ухоженном когда-то пляже у красивого приморского шоссе. Здесь было лето, пахло морем и йодом, солью и солнцем, и мы все с большим удовольствием искупались, особенно дети. Они с веселым визгом (Василиса) и солидным видом (Лёшка) плескались в тёплом прибое, носились по берегу, брызгались и кувыркались в волнах.