Небо остается нашим

Загорелась правая плоскость машины Жени Крутовой - самолет начал быстро падать. Но, даже падая, Женя все еще вела борьбу. Ей удалось сбить пламя и ввести самолет в скольжение. Однако огонь подбирался все ближе к мотору. Перед самой землей из штурманской кабины вылетела красная ракета. В ту же минуту У-2 огромным пылающим факелом врезался в землю.

Я словно онемела. Всякое нам приходилось испытывать и видеть за годы войны. Но такое, когда на моих глазах гибли подруги, я увидала впервые…

Вражеские прожекторы погасли. Только самолет Жени Крутовой и Лены Саликовой ярко полыхал на земле…

Хотелось закрыть глаза, ни на что не смотреть. Хотелось закричать во весь голос, застонать, заплакать от горя… Потом я взяла себя в руки. Цель, которую нам надо было поразить, находилась примерно там, где только что погибли мои подруги. Именно туда и взяли курс мы с Ольгой Клюевой, хотя хорошо понимали: именно там враг уже поджидал новую жертву. Но мы не могли повернуть [123] назад, задание необходимо было выполнить любой ценой.

Пока я ломала голову в поисках выхода из создавшегося положения, прожекторы зажглись вновь. Кого они поймали на этот раз? Ночную тьму опять прорезали трассирующие очереди. Загорелся и стал падать второй У-2. Это была машина молодой летчицы Ани Высоцкой и штурмана звена Гали Докутович. И опять молчали зенитные установки. Самолет загорелся от обстрела фашистского летчика. Экипаж этой «ласточки», как и первой, упал на землю. Прожекторы снова погасли. Сердце сжалось, будто стиснутое клещами.

- Маринка, - крикнула мне Оля, - они наводят на нас свои истребители! Поэтому и зенитки у немцев молчат, опасаются, как бы не угодить в своих!

Я поняла это сразу, но ничего не сказала штурману. Лишь попросила Клюеву быть внимательнее и почаще просматривать задний сектор.

Фашисты и раньше применяли истребители против У-2. Но тогда вражеские летчики рассчитывали лишь на случайные встречи с нашими самолетами. Теперь, судя по всему, гитлеровцы разработали надежную систему взаимодействия своих истребителей с прожектористами.

А между тем наша машина с каждой минутой приближалась к цели. Как быть? Если от зенитного огня можно уйти, применив маневр, то от истребителей спасения нет. Весь У-2 перед ними как на ладони. Лучше мишени, чем наши машины, не придумаешь. Истребитель может зайти с любой стороны и уверенно прошить тихоходную «ласточку» снарядами своих пушек. Набрать высоту и спланировать? Нельзя. Фашисты хорошо знают, с какой высоты мы ведем бомбометание, и наверняка ждут нас.

Пока я ломала голову, как выйти из создавшегося положения, прожекторы включили вновь. На земле догорал третий У-2. И тут меня осенило.

- Есть только один выход, - сказала я Ольге, - подойти к цели на самой минимальной высоте. Тогда истребитель не рискнет нападать, побоится врезаться в землю.

Клюева согласилась.

Стрелка высотомера медленно поползла вниз: 1000, 800, 700, 600 метров. Нет, еще рано! 500 метров… Я снова отдала ручку от себя. Наконец 400… Дальше снижаться [124] нельзя. У меня даже ладони вспотели от напряжения. Нелегко пришлось и Ольге. Бомбы у нас были мгновенного действия, и мы понимали, что не успеем уйти из зоны распространения взрывной волны. Но задание все равно должно быть выполнено, а чему быть - того не миновать. Оля прицелилась, бомбы оторвались от самолета. Машину сильно подбросило. Затем прогремел взрыв.

Я все еще продолжала снижаться. Лишь отойдя подальше, дала полный газ, развернулась на ходу и взяла курс на свой аэродром. Но враг решил не выпускать нас: к самолету потянулись с земли нити трассирующих снарядов. И хотя прожектористы не засекли нас, зенитки открыли огонь по вспышкам у выхлопных патрубков мотора.

Мы с Клюевой благополучно добрались до своего аэродрома. Задание было выполнено. Но я не чувствовала ни радости, ни удовлетворения: слишком тяжелой для всех нас оказалась та ночь.

Мы понесли большие потери. Не стало Жени Крутовой, Лены Саликовой, Ани Высоцкой, Гали Докутович, Сони Роговой, Жени Сухоруковой, Вали Полуниной и Иры Кашириной…

Несколько лет назад в книге «Боевые подруги мои» я писала:

Самолет падал. Женя еще вела борьбу: она пыталась сбить пламя и ввела самолет в скольжение, но огонь все ближе и ближе подбирался к мотору. Перед самой землей из штурманской кабины вылетела красная ракета, и в ту же минуту пылающий У-2 врезался в землю…{8}.

Многие читатели прислали мне письма с вопросом: что же все-таки случилось с Женей Крутовой и Леной Саликовой в ту трагическую ночь? Что означала красная ракета? Погибли девушки при взрыве или успели выскочить из горящей машины?

Завеса над этой тайной приоткрылась спустя много лет после гибели наших славных однополчанок. И заслуга в этом принадлежит человеку большой души, бывшему комиссару полка гвардии подполковнику Евдокии Яковлевне Рачкевич.