Небо остается нашим

Не удержавшись на Ак-Монайских позициях, противник стремительно откатывался к Севастополю. Чтобы постоянно находиться в боевом соприкосновении с гитлеровцами, мы перелетели под самый Симферополь, в деревню Карловку.

Это был тихий красивый уголок. Раскинув домики вдоль дороги, деревня далеко протянулась по дну живописной долины, окаймленной горами. Уже цвели сады, и вся Карловка утопала в белоснежных пышных шапках.

Здесь мы пробыли до конца апреля. Карловка понравилась всем. Это был единственный встреченный нами в Крыму населенный пункт, уцелевший от фашистских погромщиков. Не потому, конечно, что гитлеровцы пощадили этот чудесный уголок. В этом районе хозяйничали партизаны. Они-то и не дали врагу спалить деревню. Население встретило нас очень радушно, гостеприимно, как говорится, по-русски — хлебом-солью. Не успели мы появиться в Карловне, как женщины разобрали нас по квартирам. Мы только диву давались, глядя на угощения. Творог, молоко, мясо, даже печенье — все это каждый день появлялось на нашем столе.

— Уж не скатерть ли у вас самобранка в каждом доме? — шутили девушки.

Но объяснялось все очень просто. Оказалось, что партизаны разгромили крупную фашистскую колонну и в числе трофеев захватили большой обоз с продовольствием.

Словом, жилось нам в то время неплохо. И работать стало проще. Советская авиация полностью господствовала в воздухе. Это как-то ослабило нашу бдительность, мы перестали маскироваться на аэродроме, не имели даже наземной охраны. Но если мы позабыли о противнике, то он решил напомнить нам о себе.

Как-то после боевой ночи, когда летный состав отдыхал, а техники и вооруженны готовили самолеты к новым полетам, в безоблачном небе раздался гул мотора. Девушки еще не сообразили, в чем дело, как затарахтели крупнокалиберные пулеметы, и тут же вспыхнула одна из машин. Галя Корсун и еще несколько техников получили легкие ранения. Растратив боеприпасы и повредив несколько самолетов, фашистский истребитель убрался восвояси. Майор Бершанская немедленно сообщила о случившемся в штаб армии. Оттуда пришло распоряжение срочно перебазироваться в Изюмовку. Но не успели мы подготовить самолеты, как в воздухе снова появились вражеские машины. Теперь их было уже четыре. Не меняя курса, они стали заходить на аэродром.

Налет застал меня в кабине: я ожидала разрешения на взлет. Вдруг командир полка сигналом приказала мне выключить мотор.

— В чем дело, не знаешь? — обратилась я к Марии Щелкановой, находившейся на месте штурмана.

Та вместо ответа указала рукой влево. Я посмотрела туда и буквально онемела — прямо на нас пикировал фашистский истребитель. Быстро отстегнув ремни, мы выскочили из кабины и, отбежав от самолета метров тридцать, плашмя бросились на землю. Рядом что-то глухо стукнулось о землю. Затарахтели пулеметы. Несколько комьев земли упало мне на спину. «Все, — пронеслась мысль. — Теперь будет взрыв». Но, к счастью, сброшенная гитлеровцем кассета с маленькими бомбами не раскрылась.

Отштурмовавшись, фашисты улетели. Несколько наших машин получили серьезные повреждения. Техники тут же приступили к их ремонту, а остальные самолеты поднялись в воздух и легли курсом на Изюмовку. В тот же миг из-за гор на низкой высоте выскочила девятка «фокке-вульфов». Что делать? Положение действительно было драматическое. На небе ни облачка, за которое можно было бы спрятаться, вблизи ни одной балки, куда бы можно нырнуть, до гор далеко. А на ровном месте приземляться бесполезно: все равно подожгут, либо при посадке, либо на остановке. А тут вдруг Маша крикнула в переговорный аппарат:

— Смотри, нам отрезают путь!

Я повернула голову: наперерез стремительно приближалось несколько машин, еще плохо различимых из-за солидного расстояния. Терять нам уже было нечего. Отжав ручку от себя и едва не цепляя колесами каменистую почву, я повела свой У-2 к горам. В сознании теплилась надежда: «Авось дотяну до них, а там уж скроюсь в распадках».

Но в чем дело? Приближавшиеся к нам самолеты вдруг круто взмыли вверх и, минуя нас, стали пикировать на фашистов.

— Так это же наши! — обрадованно закричала Щелканова. — «Лавочкины»!

Бой был недолгим. Потеряв три «фокке-вульфа», гитлеровцы развернулись и кинулись наутек.

В Изюмовке мы узнали, что выручили нас из беды летчики Героя Советского Союза В. И. Максименко. Запоздай они на минуту, и трудно сказать, что сталось бы с нами. Наверное, для многих из нас тот чудесный солнечный день был бы последним.

Во всяком случае, урок, преподанный немцами, научил нас осторожности. В Карловку срочно прибыли зенитчики.

К тому времени войска Отдельной Приморской армии и 4-го Украинского фронта окружили Севастополь и готовились к решительному штурму последнего оплота врага на крымской земле. Фашистская авиация фактически прекратила организованные действия. Наше господство в воздухе было безраздельным. Поэтому вскоре 4-ю воздушную армию перебросили в Белоруссию, а в Крыму осталась лишь 8-я.