Небо с овчинку

«Похоже, я прямо по адресу попала, — просматривая в этом поведении черты, привычные для крутых больших мальчишек, живущих одним днем и висящих на волоске между жизнью и смертью, подумала я. — Пока мне, кажется, везет».

— Добрый вечер, — произнесла я, как только между мной и мужчиной осталось расстояние равное метру.

В ответ, как я и думала, ничего не прозвучало. Тогда я снова взяла на себя инициативу и спросила:

— Скажите, а вы не знаете, как мне найти тут одного человека?

Теперь уже представитель тяжелой охранной профессии, о принадлежности к которой говорила соответствующая форма на нем, немного мной заинтересовался и переспросил:

— Кого именно?

— Форсова, — коротко бросила я и напрягла взгляд.

Мне хотелось увидеть, как изменится лицо мужчины, когда я произнесу эту фамилию. Но, увы, мои ожидания не оправдались. Охранник не вздрогнул, не дернулся. Впрочем, с чего я вообще взяла, что Форсов его босс и что этот человек имеет представление о том, чем тот занимается.

— Как о вас доложить? — отвлек меня от размышлений заданный вопрос.

— Э-э, — длинно протянула я, пытаясь сообразить, как лучше ответить на вопрос. Ведь именно от того, как я представлюсь, и будет зависеть, как ко мне в дальнейшем отнесется и как меня примет этот пресловутый Форсов.

Естественно, что рассказывать направо и налево, а тем более говорить бандитам о том, что я частный детектив, я не собиралась. Не настолько я пока плоха, чтобы не догадаться о последствиях такого своего заявления. Как, впрочем, и представляться неизвестно кем, тоже. Сомневаюсь, что такой человек, как Вениамин Витальевич, согласится принять неизвестно зачем пришедшего к нему человека. Следовательно, оставалось только одно: сразу дать понять, что я от Степанова, которого тут очень желают видеть.

— Скажите, что я от художника Степанова, хочу кое-что передать, — наконец выдала я и замолчала.

Охранник достал из-за пояса рацию и, даже никуда не отходя, доложил о моем визите. В ответ из динамика послышался другой мужской голос, который сказал:

— Проводи в секцию номер три, да смотри, чтобы «хвоста» не было.

«Ну надо же, какие предосторожности! — подумала я, следуя за охранником, поманившим меня за собой. — Как же любят всякие бандитские боссы создавать вокруг себя ореол недосягаемости».

Пройдя мимо нескольких вагончиков, мы остановились возле одного из них, и охранник постучал в дверь. Причем стучал он не как вздумается, а воспроизводя частые удары в определенном количестве и через определенное время. Три стука, затем два, затем еще четыре — это и был, видимо, условный сигнал того, что прибыли свои.

После звукового опознавательного знака дверь перед нами распахнулась и из нее высунулась лохматая голова какого-то парня. Он если и был молодым, умело это скрывал, так как борода, усы и волосы до плеч хорошо прятали его истинный возраст. Но, приглядевшись, я поняла, что парню лет тридцать.

Этот самый парень критическим взглядом окинул мою фигуру, как-то пренебрежительно усмехнулся, словно выражая свою неприязнь к особам женского пола, а затем произнес:

— Всегда знал, что Степанов трус. Только и способен, что прятаться за бабские юбки.

У меня прямо зачесался язык спросить, почему о моих соратницах выразились в множественном числе, но я заставила себя пока сдержаться и промолчать. Раскрывать все карты было еще слишком рано.

— Вы Вениамин Витальевич? — решилась спросить я у курчавого.

Тот заливисто рассмеялся, а потом спросил:

— А что, похож?

— А мне откуда знать, — обиделась я, — на вас табличка не прибита.

— Надо же, а особа говорливая… — подняв одну бровь, произнес мужчина. Потом резко схватил за руку и втянул меня внутрь, с грохотом закрыв за нами дверь и оставив охранника на улице.

В следующую же минуту я оказалась в небольшой комнатенке, если так можно назвать то, что соорудили в обычном вагончике. Здесь было довольно светло, но не то чтобы свет слепил или резал глаз. Из мебели были лишь лавки да два стола, стоящие в самом углу и заваленные какими-то бумагами. На стенах висели плакаты с полуобнаженными девахами, а на полу валялся затоптанный и посеревший от пыли палас. В комнате находилось три человека.

Первым был тот, кто меня сюда втащил. Вторым — уже пожилой мужчина, облаченный во все белое. У него были глубоко посаженные, задумчивые глаза, светлые волосы и козлиная бородка, совсем почти седая. А третьим оказался весьма широкий в плечах тип, с головой, повторяющей своими очертаниями квадрат, с тяжелым сверлящим взглядом и плотно сжатыми, хоть и не очень тонкими губами. Его темные волосы были тщательно зализаны назад. Он один из всех сидел, закинув одну ногу на другую и держа в руке большую сигару, пуская в потолок дым.

Быстро прикинув для себя, кто бы из этих ребят мог быть главным, я остановилась на последнем, так как он вел себя нагло и по-хозяйски. Стало быть, он и есть Форсов. К нему-то я и повернулась, спросив:

— Вы Вениамин Витальевич?

Мужчина пристально посмотрел на меня, затем один раз затянулся и только потом произнес:

— А вы наблюдательны. Так что привело вас ко мне, леди?