Небо Титана

– Нарисовать, – сказал Стив.

– Нет, те треугольники, которые я видел, были сделаны либо не мной, либо мной, но случайно. Если я буду рисовать, то сработает фактор моей сознательности, – ответил Гречкин.

– И как сделать случайный треугольник? – задумчиво произнес Жорж.

– Есть идея.

Гречкин опустился на пол и вынул из сумки гайки, которые остались после создания антенны. Члены команды обступили сидящего на коленях бортинженера. Юра взял три гайки в руку, потряс ими, будто собирался играть в кости, и подкинул. Упав, гайки образовали вершины треугольника. Кидал их Юра так, чтобы они разлетелись хотя бы на пару метров, но две гайки упали рядом, а вот одна откатилась подальше.

– Треугольник, – констатировал Мингли, – остроугольный.

– Иного быть не может, они же не могут упасть все в одну линию, конечно, будет треугольник, – усмехнулся Жорж.

– Что-нибудь видишь? – спросил Стив.

– Нужен транспортир, карандаш и бумага, – сказал Юра.

– Держи. – Саид протянул карандаш.

– Рулетку еще дай.

– Пожалуйста.

Стив и Жорж растягивали рулетку между гайками, а Гречкин чертил тонкие линии, соединяя вершины треугольника. Получилось достаточно точно, ведь центр гайки найти несложно.

– Транспортир найдите.

Юра померил углы до градусов (а точнее это сделать было и невозможно) и записал их прямо на полу: 83, 83, 14.

– Снова равнобедренный, – сказал Гречкин, – это четвертый треугольник, который получается равнобедренным.

– В тех треугольниках углы были такие же? – спросил Саид.

– Нет.

– Если это какой-то язык, то нужны еще данные. Кидай гайки, – потребовал Саид.

– Как случайные действия могут образовывать язык? – спросил Жорж. – Да еще и действия, совершаемые тем, кто должен воспринять информацию, а не передать. Это невозможно.

– А три равнобедренных треугольника с одинаковыми углами, которые я увидел до взрыва базы, возможны? – обратился Гречкин к биологу. – А то, что тут снова равнобедренный треугольник – это совпадение? А твои отрезки?

Жорж пожал плечами.

– Все же проще поверить в шизофрению, – произнес Стив.

Юра кинул гайки. Треугольник оказался похожим на предыдущий, разве что вытянут он был в противоположную сторону. Прочертив линии и измерив углы, Гречкин записал следующее: 82, 82, 16.

– Я согласен, не может быть языка, который основан на случайных сигналах, – сказал Саид. – Любой язык – это конкретный набор искусственно созданных знаковых символов. Но если кто-то пытается передать нам информацию через эти углы, следовательно, для кого-то это является языком.

– Так сигналы не случайные, а закономерные. У нас всегда есть два угла одинаковых, а один отличающийся. Что сейчас, что там, на базе, – заметил Юра.

– Результаты закономерные, а действия, приводящие к этим результатам, случайные, – рассуждал Мингли. – Ты случайным образом выкидываешь гайки, а приземляются они закономерно. В какой момент случайность становится неслучайной? В момент полета гайки? Как это вообще возможно?

– Давайте кинем гайки в третий раз и попробуем поискать какую-нибудь связь, – предложил Саид.

После третьего измерения углов Юра сделал запись: 81, 81, 18.

– Три похожих вытянутых треугольника, – сказал Юра, – снова равнобедренные. Все согласны с тем, что это не может быть совпадением?

– Согласны, – ответил Стив.

– Похоже на то, – сказал Саид.

– Кинь контрольный четвертый, – попросил Мингли, – а дальше будем думать.

После четвертого броска гайки сложились в треугольник, в котором один из углов был настолько острый, что точно померить его транспортиром было сложно. Получалось то ли пять градусов, то ли шесть. Саид поставил тахеометр и отснял вершины треугольника лазером. Прибор показал углы: 87, 87, 6. На минуты и секунды условились внимания не обращать. Заодно археолог проверил и остальные треугольники, начерченные друг на друге. Измерительные данные, сделанные транспортиром, совпали с тахеосъемкой [2]

в пределах градуса.

– Если это послание, то какими силами оно регулируется? Должны быть какие-то законы, которые заставляют гайки так падать, – сказал капитан.

– Контролировать случайность невозможно по определению, иначе это уже не случайность, – заметил Гречкин.

– У нас есть четыре переменных, – сказал Саид и присел. Карандашом он записал числа: 14, 16, 18, 6. – Если это целенаправленное послание нам, значит, его делали под нас, и мы сможем его понять.

Вся команда уставилась на последовательность чисел.

– Получается, – рассуждал Гречкин, – четырнадцать плюс два, плюс два и делить на три.

– И что нам это дает? – спросил Жорж.

– Какие есть универсальные величины, которые будут понятны всем во Вселенной? – даже не спросил, а утвердительно произнес Саид.

– Очевидно, это ограничения скорости света, – сказал Мингли, – скорость света в вакууме одинакова во всех уголках мира в любое время, будь это час после большого взрыва, наши дни или далекое будущее.

– Число «Пи» – предположил Гречкин, – отношение длины окружности к ее диаметру везде одинаковое. Даже если у неземных существ другая система счета, само отношение будет такое же, как и у нас.