Небо в алмазах

Часам к десяти Шумов дозрел до того, чтобы выбраться из гаража и перейти к более активным действиям. Пока активными действиями он называл завтрак. А ближайшим заведением, где можно было развернуть такие действия, оказалась нормальная старорежимная пельменная, где меню не обновлялось уже лет двадцать. Только нолики к ценам дописывали. Все остальное, включая скатерти и качество обслуживания, было выдержано в стиле суперретро. Рекомендуется для ностальгирующих по позднему застою и ранней перестройке. Я в те времена еще в школе учился, по пельменным не шлялся, потому что ел дома. Ностальгии у меня в результате не возникло. А Шумову просто было не до этого. Он стремительно и мрачно поглощал пельмени с майонезом, тыча в них вилкой так, словно это были его кровные враги. Официантка в грязном переднике поглядывала на бывшего сыщика с удивлением — не каждый день, должно быть, к ним захаживали мужчины в дорогих кашемировых пальто. Даже если пальто едва прикрывало Шумову колени и жало в плечах — все же разница в комплекции с покойным Мухиным ощущалась. Шею Константина обматывал тонкий белый шарф, также позаимствованный из мухинского гардероба. Забрызганные грязью тяжелые ботинки не слишком сочетались с кашемировым пальто, но Шумова это не волновало. Меня, впрочем, тоже.

— Расплатись, — бросил мне Шумов, подозрительно рассматривая светло-желтую жидкость в граненом стакане, которая на самом деле являлась компотом из сухофруктов. — Сто лет уже такого не пил, — признался Шумов. — И не буду пить. Лучше спроси у них коньяка.

— У них нет коньяка, — сказал я. — И я уже расплатился. Еще когда брал пельмени.

— Какой ты шустрый, — бросил Шумов, словно бы обвиняя меня в страшном преступлении. — А как у тебя вообще с деньгами?

— Нормально, — сказал я. В пельменной было пусто, и я рискнул показать Шумову пачку долларов.

— С покойника снял, — безошибочно определил Шумов.

— Почему обязательно... — начал было я, но потом решил быть честным и кивнул.

— Это хорошо, — сказал Шумов. — Хорошо, что у тебя есть бабки. Потому что нам понадобятся бабки.

— Зачем? — поинтересовался я и тут же, продолжая быть честным, сообщил: — Из этих денег мне нужно отдать тысячу семье Лимонада. Это тот парень, которого едва не задушили в больнице. Из-за меня.

— А ту девчонку похитили из-за тебя, а мне едва перо в бок не всадили из-за тебя, а Ольге Петровне машину взорвали и вазочки антикварные побили... — скороговоркой перечислил Шумов. — А может, и ее саму взорвали... Тоже из-за тебя? Все зло в мире происходит из-за тебя, Саня. А компенсируешь ущерб ты не всем, а только каким-то Лимонадам.

— У него двое детей, — объяснил я.

— С таким прозвищем вообще не следует иметь детей, — наставительно сказал Шумов. — Ну да ладно. Я прикинул, что у тебя еще останется кое-что, когда ты расплатишься с бандой лимонадычей. Этот остаток ты заплатишь мне.

— Это еще зачем? — насторожился я.

— Ты хочешь вернуть свою девушку? — ответил вопросом на вопрос Шумов.

Я молча кивнул.

— Прекрасно, — сказал Шумов. — Это значит, что мне придется делать много всяких не совсем законных и совсем незаконных вещей. А также много абсолютно незаконных вещей. И не исключено, что рано или поздно меня схватят за задницу и потребуют объяснить, за каким чертом я все это делал.

— Ну и? — уставился я на Шумова, стараясь намекнуть взглядом, что мне пока ничего не понятно.

— Я же частный детектив, — скромно заявил Шумов. — Гиви тебе должен был сказать.

— Он сказал, — подтвердил я. — Но что это значит?

— Это значит, что мы заключим договор. Ты нанимаешь меня, платишь мне какую-то сумму и ставишь передо мной цель. Скажем, найти твоего пропавшего двадцать лет назад троюродного брата.

— Какого, к черту, троюродного брата?! Не было у меня никакого брата!

— Я привел пример, — сказал Шумов. — Если ты не въезжаешь, то тогда обратимся к реальности: тебе нужно найти девушку. Так?

Я согласился.

— Вот на эту тему мы и заключим договор, — пояснил Шумов. — Имея договор на руках, я начинаю действовать... — Он нетерпеливо потер руки. — Или нахожу мухинские деньги, или припираю к стенке Тыкву... Попутно разнося башку Треугольному.

— Хм, — заинтересовался я. — А что, есть такой закон, что если ищешь пропавшую девушку, то можно разносить головы и делать всякие незаконные штуки?

— Нет такого закона, — с сожалением признался Шумов. — Эти козлы-депутаты какие только законы не принимают, а вот нужных законов... — он разочарованно развел руками.

— Я тогда не понимаю, в чем ценность договора, — сказал я. — Если он тебе не дает никаких дополнительных прав.

— Не то чтобы он совсем ничего не давал... Короче, мне нужна хоть какая-то бумажка, которой я смогу объяснить свои действия, — вздохнул Шумов. — Иначе я вообще ничего не смогу объяснить...

Я погрузился в раздумья, подозревая, что меня сейчас надурят с этим договором. Однако другого выхода все равно не было видно, да и Шумов потерял терпение и рявкнул на всю пельменную:

— Ты мужик или кто?! Ты сколько тут думать еще будешь?! Ты же сказал, что твою девчонку собираются на фарш порубить!