Небо в алмазах (СИ)

Первыми помахали ручкой Филатовы, уехав тридцатого числа на дачу к родителям Томы. Космос и Лиза не отстали от друзей: маленький ребёнок сам выстраивал их планы, нуждаясь в круглосуточном внимании. Саша и Витя заехали к Холмогоровым мимолетными посетителями, пробыв за чаем на кухне не больше часа, а что у них дальше на уме? Белый к Ольке помчал на всех порах, доброго снеговика изображать, а Пчёла…

Чёрт его знает, что там после Голиковой происходит. Ничего хорошего? Это тайна, покрытая мраком, но Космос в дела улья не лез. И Лизе запрещал думать о чужих ошибках. Своих проблем навалом, а виноватыми быть не больно то и хотелось.

— Всё изменилось, солнце, — Лиза приподнимается с кресла, чтобы быть ближе к мужу и дочери. По телевизору сменяются картинки, но в моменте они не представляют интереса, — раньше у нас бывало шумно, а сегодня… Только втроем!

Космос и Лиза вместе, а Аречка — гарант абсолютной любви. Новый год ещё не представлялся таким теплым праздником, от которого до слёз щемило душу. Растаяло бы и самое железное сердце.

— Зато с главным человеком, — произносит Холмогоров, не скрывая добродушных интонаций, — единственным человеком, который меня слушается. Моя гордость!

— Забегает Арюшка быстрыми ножками, Кос, и тогда поговорим о послушании…

— Своя не поведёт, своя будет нас радовать!

— А как же?..

Дети росли стремительно, пускай Лизе и кажется, что до взросления Аречки ещё слишком далеко. Это только чужие дети растут быстро, а свои же наоборот.

Как же Холмогорова ошибалась!..

А пока же с придыханием смотрит на милую дочурку, отмечая про себя, что Арька до смешного похожа на детскую фотографию Космоса. Синеглазая и щекастая…

— Забегает сразу, а не пойдет, я в своей крохе уверен!

— И всё-таки, Космос, — аккуратно уложив уставшие ладони на плечи мужа, Лиза будто бы делает попытку создать вокруг дочери непробиваемый кокон, — это совсем другой Новый год? Ты бы хотел иначе?

— На Луну слетать? — Холмогоров замечает, что Ариадна дремлет под материнский говор, и поэтому не стремиться нарушать детскую безмятежность.

— Нет, Кос, как раньше, как в прошлом году… — Лизу тянет необъяснимое чувство, красноречиво подсказывающее ей, что как раньше больше не получится. И не потому что появились семьи, появились высокие амбиции…

Они сами становятся другими?!..

Дыхание юности бесследно улетучивалось в неведомые дали, принося на смену себе стремление завоевать место под солнцем. В обиду себя не дать. И выстоять…

— Лиз, предлагаешь мне напялить белую бороду? — Космосу не привыкать к роли Деда Мороза. — Нос свёклой намазать не дам, я своё уже отыгрался…

— Мне одно знать важно, Космос, — голубые очи Елизаветы внезапно наполняются серьёзностью, несвойственной расслабляющей домашней атмосфере, — как бы там ни было…

— Чего, мать героиня? — щелкнуть бы свою неугомонную жену по носу, но руки Коса заняты ценной ношей, которая наконец-то вспомнила, что дети ночью должны спать, а не азартно хлопать хитрыми глазёнками. — Посмотри на меня внимательно…

— Смотрю, — Лиза проводит ладонью по темному затылку мужа, преданно заглядывая в его комические глаза, — иногда мне кажется, что не могу насмотреться…

— Тебе не кажется, поверь…

Космос наслаждается невинными касаниями жены, но глядит на неё уверенно, чтобы любые опасения позабыла. Он здесь, он с ними. И ему важно, что они вместе. Не меньше, чем Лизе.

Холмогорова не стоит убеждать в том, что Павлова — не для него. Космос давно показал всему миру, что если и способен любить, то светлые чувства в его душе пробуждала исключительно Лиза. А теперь и Арька, которая за короткое время доказала ему, что насчёт самурайского сына он всё-таки погорячился…

И Кос убедит Лизу, что в эту новогоднюю ночь всё сложилось правильно.

Это то, к чему они долго шли. Вместе. Игнорируя любые запреты и преграды…

— Сводишь всё в шутку, — Елизавета заходится смехом, не боясь, что дочь проснётся, — а я просто спрашивала…

— А просто намекаю тебе, Лизк, — хохот жены по нраву Космосу куда больше, чем её сосредоточенность или печаль, — что всё идет как надо, потому что я тебя люблю…

— И я тебя люблю…

— Теплее…

— Гораздо!

— Почти жара!

— Думаешь, что успеем послушать, кто по телевизору поздравит?

— Я сам тебя поздравил, — многозначительно намекает Холмогоров, посмотрев на мирно сопящую Арьку, — ты этого отрицать не станешь, алмазная?

— Не стану, — соглашается Лиза, для которой весь мир сосредоточился на дочери и муже, — это самый лучший подарок…

За окном неслышно падает снег, преображая московскую природу. А на завтра не знаешь, какой страна с утра окажется: люди меняются или бесследно пропадают с пути, не оставляя ни индексов, ни телефонов. И с Новым годом по телевизору поздравляет почему-то не президент молодого свободного государства, а сатирик Задорнов, метко подмечающий, как богат уходящий год на события. Но…