Небо в шоколаде

«Скатертью дорога!» – подумал он, сжав зубы, и пожелал Лоле счастья в личной жизни. Лола же ждала от Лени вовсе не таких слов. Если бы он проявил хотя бы небольшие признаки недовольства, если бы сказал, что ему жаль… но тогда он не был бы Леней Маркизом. Лола тоже мысленно сжала зубы – и ушла. Когда же вернулась через некоторое время, – а иначе и быть не могло, потому что эти двое на самом деле были счастливы только возле друг друга, – оказалось, что место ее занято. То есть не ее, а место Пу И. Маркиз взял в дом огромного черного кота, которого он спас из когтей его помойных недругов, и назвал его в честь своего погибшего друга Аскольдом. Кот принял новое имя с невозмутимостью, и оно так удивительно ему подошло, что здравомыслящему и реалистичному Маркизу на мгновение пришла даже в голову мысль о переселении душ.

Лола, разумеется, вернулась, потому что банкир ей наскучил уже через неделю. Пу И был возмущен до глубины души, увидев в собственной квартире постороннего кота. Но смирился, потому что кот Аскольд никому не позволял себя безнаказанно оскорблять. Понемногу между зверьми установилась политика нейтралитета. С Лолой Аскольд держался независимо. В общем, все четверо были не против совместного сосуществования.

Но выяснилось, что против такого сосуществования активно протестует банкир Ангелов. Он являлся в их квартиру в любое время дня и ночи, заваливал Лолу цветами и подарками, утверждал, что жить без нее не может, и даже начал утомительную процедуру развода с женой, с тем чтобы по окончании ее немедленно жениться на Лоле.

Лола закатывала своему банкиру потрясающие сцены, недаром она была талантливой актрисой. Маркиз послушал их скандалы пару раз, и ему стало скучно – все равно что смотреть в театре «Макбета» или «Короля Лира» каждый день в течение месяца. Пу И недолюбливал банкира с самого начала, поэтому во время выяснения отношений скрывался в комнате Маркиза и лаял из-за двери. Маркиз валялся на кровати в обнимку с котом и тосковал.

По прошествии месяца такой, с позволения сказать, жизни Ангелову и Лоле как-то вдруг сразу надоело выяснять отношения. Банкир занялся своими непосредственными финансовыми обязанностями, обретя в итоге всей этой истории несомненное благо, потому что все же успел развестись со своей стервой-женой, а Лола, чтобы подлечить вконец истрепавшиеся нервы, улетела к теплому Красному морю, прихватив с собой песика.

Она вернулась через три недели, заметно посвежевшая и загоревшая, и тут же свалилась с жесточайшим гриппом. Леня оказался первоклассной сиделкой, он был терпелив и внимателен к своей боевой подруге. Прошло десять дней, и Лола пошла на поправку.

Маркиз ловко хозяйничал в кухне, повязавшись Лолиным кокетливым клетчатым передничком. Из ванной доносилось звучное бормотание – Лола читала Шекспира:

– …Какого обаянья ум погиб!Соединенье знанья, красноречьяИ доблести, наш праздник, цвет надежд,Законодатель вкусов и приличий,Их зеркало… все вдребезги. Все, все…

А я? Кто я, беднейшая из женщин,С недавним медом клятв его в душе,Теперь, когда могучий этот разум,Как колокол надбитый, дребезжит,А юношеский облик бесподобныйИзборожден безумьем? Боже мой!

Куда все скрылось? Что передо мной?..

– Дездемона, иди ужинать! – постучал Маркиз в дверь ванной комнаты. – И вообще, молилась ли ты на ночь?

– Это из «Гамлета», неуч, – холодно заметила Лола, появляясь на кухне в туго затянутом длинном синем халате, подчеркивающем ее тонкую талию – она здорово похудела во время болезни.

– Ну тогда: Офелия, о нимфа! Помяни меня в своих молитвах! – взревел Маркиз так громко, что Пу И удивленно присел на месте и тут же от испуга напустил лужу на пол.

Маркиз покаянно наклонил голову и пошел убирать за собачкой.

Слон не слон, но целая половина жареной курицы лежала у Лолы на тарелке. Леня красиво уложил вокруг курицы разноцветный гарнир из овощей и подвинул ей соевый соус.

– Вкусно, но суховато, – протянула Лола через некоторое время.

– Спиртного больным ни в коем случае нельзя! – твердо произнес Леня, но тут же смягчился: – Ну разве что чуть-чуть, в честь твоего выздоровления. – Он налил в бокалы светлого французского вина. – Дорогая, за твое здоровье!

– Спасибо тебе, Ленечка, ты замечательно за мной ухаживал, – сказала вдруг Лола дрогнувшим голосом.

– Ну что ты, – растрогался Маркиз, – я ужасно рад, что ты вернулась. Скучно так было, дел никаких не наклевывается…

– Да, кстати, о делах! – оживилась Лола. – Тебе большой привет от Лангмана. Я виделась с ним в Мюнхене.

– Что ты делала в Мюнхене? Ты же, по-моему, летала в Египет! – изумился Маркиз.

– Но сначала я заезжала по пути в Германию.

– По пути, – хмыкнул Маркиз, – просто-таки рядом…