Небо за стёклами (сборник)

Справа от него сидел Долинин. Владимир Львович познакомился с ним только сегодня, хотя много о нём слыхал. Борис Сергеевич считал себя другом и покровителем таланта старшего сына Ребриковых — Андрея.

В этот вечер он слегка шутил с эстрадной певицей Валентиной Аркадьевной Валянской, которую, несмотря на её сорокалетний возраст, солидный вид и немалую популярность, до сих пор все называли Валечкой, и пил только вино.

Владимир Львович любил эти компании. Ещё в молодые годы, дружа с входящим в славу дирижёром, он ходил с ним на шумные актёрские вечера и бывал там не лишним.

И теперь, когда дом наполнялся весёлой беззаботной молодёжью, Владимир Львович молодел и старался показать друзьям Андрея, что он вполне свой в их обществе. Он вспоминал спектакли и имена исполнителей, о которых многие присутствовавшие и понятия не имели.

Долинин впервые был в доме Ребриковых. Он пришёл с Нелли Ивановной. Правда, они собирались встречать Новый год в Доме учёных, но в последнюю минуту передумали и решили провести новогоднюю ночь с молодёжью. Долинин был приятно удивлён тем, что нашёл здесь несколько знакомых.

Нелли Ивановна весь вечер просидела с Андреем. Его пьесу приняли к постановке в театре, и Нелли Ивановна должна была играть в ней главную роль — Вали Лютиковой, простой девушки из парикмахерской, не пожалевшей себя для спасения чужого человека.

Нелли Ивановна плохо знала таких девушек, в кругу её многочисленных знакомых их не было, или она не замечала таких, она даже слабо верила, что они есть вообще, и роль пугала её своей неясностью.

Разговаривая с Андреем, она хотела побольше расспросить его о героине, узнать, где же встретить её, просить его познакомить хотя бы с одной из подобных девушек. Но Андрей на многие торопливые вопросы Нелли Ивановны, улыбаясь и немного рисуясь, отвечал короткими неясными фразами, вроде: "Они кругом… не знаю… там всё сказано… может быть, и так…", словно собственная пьеса уже теперь мало занимала его.

В ту ночь произносили много красивых и торжественных тостов. Пили за успех в новом году, за пьесу Андрея, за искусство вообще…

Маленький актёр поминутно брал гитару, которая лежала тут же рядом, на диване, и подзадоривал кого-нибудь из присутствующих весёлым куплетом с неизменным припевом: "Пей до дна… Пей до дна… Пей до дна…"

Затем кто-то имитировал знакомых всему городу людей. Валянская пела свой знаменитый "Караван".

Потом маленький актёр негромким голосом исполнял старинные романсы, и становилось так тихо, что был слышен ход ручных часов.

И каждый в это время думал только о своём, о чём-то тайном, только ему понятном. Сидели не шевелясь, молча, уставившись в одну точку. Когда актёр кончал петь, никто ему не аплодировал, и, казалось, звуки гитары ещё долго звучали в комнате.

И снова поднимали бокалы за счастье, за будущее, всем казалось, что именно этот год принесёт удачу, не хотелось думать о том, что в мире было слишком неспокойно.

Дверь Володьке открыла старая Аннушка, которая по случаю этого дня тоже выпила рюмку вина и теперь уверяла, что "еле ходит".

Маленький актёр весело пел:

Выпьем, выпьем — пока тут.

На том свете не дадут.

Ну, а если там дадут?

Выпьем там и выпьем тут.

И все смеялись и пили.

Володьку приняли радушно. Многие не раз с удовольствием наблюдали, как он забавно пародировал общих знакомых. И сейчас его потащили в комнату и просили изобразить популярного ленинградского дирижёра, которого он очень смешно копировал, и вообще показать своё искусство пародий.

Володька отказывался. У него и впрямь не было настроения для пародий. Но его просили, уговаривали. Он согласился и минут двадцать смешил всех.

Когда Володька, изображая всем известного профессора-лектора, повернулся к двери в прихожую, он увидел, что около неё, скрестив руки и не шевелясь, стояла Аннушка, и, когда все аплодировали, она вытирала чистым фартуком слёзы.

Она всегда в подобные минуты так растроганно и даже боязливо глядела на своего "любимчика" — как она называла Володьку — и плакала от умиления, уверенная в том, что он самый лучший, самый красивый, самый умный из всех мальчиков.

Но сегодня Володьку почему-то разозлила эта неприкрытая, бесхитростная любовь старой няньки, он отвернулся и уже больше не смотрел в её сторону.

После ужина Долинин подошёл к Андрею. Он был в отличном настроении и не прочь поболтать.

— Знаете, Андрей, — сказал он, — вот весной мы выпустим вашу пьесу. Потом я думаю сделать большой музыкальный спектакль. А на будущую зиму я задумал грандиозное…

— Простите, Борис Сергеевич, — перебил Андрей и посмотрел на него спокойным, как показалось Долинину, чуть насмешливым взглядом, — боюсь, что ваши планы слишком далеки. Мне кажется, нам придётся гораздо скорее заняться совсем другими, более серьёзными делами.

— Какими? А-а, понимаю. — Долинин подосадовал на то, что не сразу догадался. — С кем же собираетесь воевать?

— С кем? — Андреи снова снисходительно улыбнулся.