Небылицы и думы

Самое забавное, что все это отлично знают, но не задумываясь делают шаг в пропасть, чтобы кануть в ней навсегда.

И кино должно быть таким, иначе оно перестанет пьянить сквозь экран зрителя. Зритель перестанет мечтать. Люди перестанут надеяться на чудо. А людям без этой надежды не выжить.

Каждый волшебник однажды понимает, что главная его задача – киношная: просто быть волшебником.

Воет старая собака

Воет старая собака на краю моей деревни. Болеет. Верная тварь с печальными глазами Жозе'

Адели'ну Барсело' де Карва

'лью. Всю жизнь положившая на службу хозяину – человеку, по всей видимости, черствому, – много уже лет воет старая собака, давно бы пора вылечить. А может, наговариваю я на хозяина старой собаки? Может, все наоборот – умер хозяин и собака тоскует?! Собаки тосковать по людям умеют. Люди легче собак забывают. Но у собаки и сроки жизни короче.

Этой изящной метафорой мне хотелось бы выразить свое отношение к отечественному кинематографу. Поди пойми – чего сказал? Звучит нарядно, с сюжетом все в порядке, есть движ, есть сермяга, есть португальский исполнитель, а твердой уверенности, что понял, – нет. Как это относится к отечественному кинематографу? Зеркально относится. Если проанализировать культурное поле, в жанрах которого существует наше кино, то это – «чернуха», «бронза», «матрёхи». То бишь отечественное кино даже эволюционировало – к советским «бронзе» и «матрёхам» добавилась «чернуха». Столь же не имеющая отношения к реальной жизни, как и первые две. Плохо это или хорошо, не мне судить. Я родился в середине прошлого века, прошлого тысячелетия. Мне все хорошо. Дзен-камикадзе такой. Нижегородский вариант, разумеется.

А может, и вправду не нужна кинозрителю реальная жизнь на экране?! Зачем честному россиянину еще и в кино мозг напрягать? Пусть кино снимет стресс с уставшего мозга, уставшего от абсурда и лицемерия, царящего вокруг, примеров неоправданной жестокости, фактов абсурдной жадности, понимания своего бессилия что-либо изменить. Суть кино – не правда, а освобождение от нее. Особенно сейчас. В наши путаные-перезапутанные времена, когда мы выбрать между благополучием и правдой не можем. Никак не определимся с идейными приоритетами. В лучшем случае воем, как старые больные собаки. Цепляемся за старые заслуги, да и то не свои. И отнюдь не слабостью руководствуемся, а родительским долгом и гражданской ответственностью. В ином случае давно бы уже перемололи хозяев в пепел и новых назначили. Только новые всегда превращаются в старых. Чего же собакам двор не сторожить? Поэтому пусть отечественное кино продолжает нам врать во всех утвержденных жанрах. Быть обманутыми рады. Добровольно опьяненными.

Хотя, конечно хочется уральской истомы от Василия Макаровича Шукшина, пронзительной правды Динары Асановой, наркотического космизма Тарковского, но мы же понимаем, что сразу сады не цветут. Слишком мало времени прошло после смены эпох.

Но радости или лишения рано или поздно подарят нам заветное ощущение принадлежности к чему-то гораздо большему, чем «чернуха», «бронза» и «матрёхи». Культуре – простыми словами.

Мыло

Как любой уважающий себя выпускник Всесоюзного государственного института кинематографии, при упоминании в моем обществе слова «сериал» я обязан придавать своему лицу чванливое выражение и туманить взор стыдливой поволокой. Чего, однако, сделать мне не представляется возможным по причине неоднократного личного участия в производстве многосерийной телевизионной продукции. Даже напротив, страшно признаться, но здравые рассуждения неуклонно приводят меня к убеждению в безусловной победе «мыла» над отживающей формой «полного метра». Причиной такого нигилизма стало знакомство с американскими сериалами «Побег из тюрьмы», «24 часа», «Доктор Хаус» и еще пятью-шестью увлекательными художественными произведениями, подарившими вашему покорному слуге несколько месяцев действительного удовольствия. Падение мое началось, разумеется, с легкой руки супруги, взявшей за правило гладить ночами горы выстиранного детского белья и при этом смотреть отечественные телевизионные саги про войну или женщин-милиционеров. Нуждаясь в ласке, я пристраивался неподалеку от утюга со стаканом чая и неизбежно зависал на несколько часов.