Нечаянная невеста

– А если что-то останется, – молодой человек понизил голос, словно раскрывал страаашную тайну, – скормим Пончику! Это наш кот. Он страшно не любит, когда что-то остается на тарелках, и сразу безжалостно уничтожает любые остатки!

Так, где шуткой, а где серьезностью молодой Четвертинский убедил Амелию плотно поесть, потом размять ноги прогулкой в холле, и только потом вернуться к письменному столу.

– А вы неплохо знаете нужды каллиграфов, – заметила Амелия, устраиваясь на стуле, – неужели никогда не желали учиться сами?

Марек грустно улыбнулся, выудил из тумбы стола кожаную подушку, чтобы подложить под спину девушки и объяснил:

– Меня всегда завораживало это искусство, и я хотел учится. Дядюшка даже дал добро и привел меня к своему старому знакомцу, чтобы тот позанимался со мной во время каникул. Но оказалось, что это искусство – оно сродни музыке, или умению писать стихи. Для него нужен талант, некоторые физические данные и склонности, а не просто желание. Каллиграфом я не стал, но научился ценить мастеров.

Амелия улыбнулась, вспоминая. Она тоже училась у мастера. Их класс был до смешного мал – всего пять учеников разного возраста. Можно было, конечно, сказать, что в провинции и не нужно столько каллиграфов, но учитель руководствовался какими-то своими правилами набора учеников. Амелию он увидел на выходе девочек из пансиона во время храмового праздника. Сам пришел к начальнице и сообщил, что желает учить одну из пансионерок. Миссис Гроув обрадовалась, думая, что известный мастер Олди будет давать уроки всем девочкам, но он уточнил, что будет учить только мисс Фонтен.

Когда Амелия закончила пансион, мастер велел ей задержаться в городе еще на год, и даже поселил у себя в доме. Никто не возражал, во-первых, мастер Олди был уже не молод, во-вторых, с ним проживала матушка и две незамужние сестры. У них была своя половина дома с отдельным входом, и каждое утро Амелия торжественно спускалась с крыльца «женской» половины, и обойдя дом через улицу, заходила в «мужскую» часть дома, туда, где жил мастер и его ученики-мужчины.

Остальные ученики тоже были интересными. Например, женатый отец двух детей плотник Сазер. Говорили, что мастер увидел его на базаре, подошел и убедил ходить на уроки. Плотник сначала отнекивался, но позже все же начал ходить, и на момент знакомства с Амели, числился в учениках уже три или четыре года. Еще одним учеником был мальчишка-подросток Керим. Его бросили на площади, проезжавшие мимо бродяги. Местный трактирщик подобрал младенца, и вырастил себе помощника. Керима мастер нашел в трактире. Схватил за гибкую смуглую руку, когда тот подавал ему ужин, и договорился с хозяином о занятиях. На Амели Керим сначала смотрел, как на пустое место и каждый раз морщил нос, когда девушка появлялась в классе, но потом он оценил ее знания и даже иногда стал обращаться за советом.

Еще два ученика жили прямо в доме мастера. Один высокий и молчаливый моряк по имени Игнис, неведомо как очутившийся в глубине континента. Он заплетал свои светлые волосы в тонкую косицу, а в свободное время плел сети, и ловил рыбу в узкой местной речушке. Что только про него не говорили в городке! То мастер Олди выкупил его в другой стране на невольничьем рынке, то моряк приполз к нему зимой, почти замерзший и погибающий, а мастер пожалел и оставил у себя, то Игнис отдает долг крови, то напротив, мастер ему должен. В общем на самом деле никто не знал, откуда моряк взялся и почему пытается смирить свои грубые пальцы и научиться держать перо или кисть.

Последним учеником был сын местного лекаря. За парня очень просил его отец, и мастер почему-то не отказал, хотя на сына мэра даже смотреть не стал. Вот в такой странной компании Амелия училась целый год.

А незадолго до ее возвращения к родителям на плотника напали, когда он возвращался домой из предместья. Его сильно избили какие-то бродяги, отобрали сумку и скинули побитого Сазера в канаву. Их быстро нашли – они ведь потащили дорогой плотницкий инструментов ближайший трактир, но после побоев молодой крепкий мужчина перестал ходить. Строить дома, быстро двигаться и тесать бревна он уже не мог, а его жена как раз родила третьего ребенка. Мастеру Олди сообщили. Он пришел в дом Сазера, оценил его бледное, похудевшее лицо, измученную жену, кричащих детей и стукнул по полу своей тростью:

– Я не затем учил тебя столько лет, чтобы ты сейчас лежал и складывал свою дурь на плечи своей жены! Вставай! До завтра сделаешь себе стул на колесиках и новую трость! А потом купишь вместо топора стамески, и займешься делом! Чтобы никто не сказал, что я зря потратил на тебя свое время!

Уходя, мастер все же сунул жене Сазера кошелек, но главное он сделала не деньгами, а словами. Ученик сделал себе стул с колесиками и трость. Купил резцы и стамески, вынул из сарая припасенные для строительства доски и… стал столяром! Рисовал и резал то, что успел увидеть в книгах мастера Олди. Легко изготавливал вывески, гербы, монограммы, рамы для зеркал и шкатулки для косметики и украшений.