Нечаянная встреча

Элис приехала в Милл-Хилл, где у Томаса была студия, на автобусе и от остановки медленно пошла пешком. На душе становилось все тяжелее. Мрачные предчувствия, страх за Тома, неопределенность и угрызения совести сжимали сердце, делали дорогу трудной, почти непреодолимой.

Когда-то, на заре их отношений, приезжать в эту студию было для нее праздником. Том ждал ее целыми днями, каждую минуту был готов отложить кисть и окружить гостью вниманием. Портретов он не писал, но в первые месяцы романа с Дженифер твердил ей, что, создавая натюрморты, дышит ею одной, вносит любовь к ней в каждый мельчайший мазок, в любое изображение.

«Куда же все делось? Глубина чувств, единение, страсть? Впрочем, единения, наверно, никогда и не было. Даже в самом начале Том все время как будто чего-то недоговаривал, что-то скрывал... Почему я раньше никогда об этом не задумывалась?

Да, нам действительно лучше расстаться. Подведу под прошлым черту и двинусь дальше. Навстречу счастью, может, с Энтони Хаккетом...»

Подумав о нем, Дженифер зашагала увереннее. «Побеседую с Томом и сразу позвоню Энтони», — решила она, желая как можно скорее оставить затянувшуюся историю с Томасом в прошлом.

Первое, что она увидела, были опущенные жалюзи на окнах студии. Томас закрывал их, только когда уходил, днем же любил свет и раздражался, если Дженифер в солнечные дни опускала жалюзи даже наполовину.

Гадая, в чем причина такой перемены, она вошла в подъезд и приблизилась к двери. До нее донеслись звуки громкой музыки — запись Элвиса Пресли, одна из поздних песен. Дженифер совершенно растерялась: Томас терпеть не мог рок-н-ролл и никогда не держал в студии ни компьютера, ни магнитофона, ни даже радио.

«Может, он вообще переехал? — подумала Дженифер. — Или продал студию, бросил живопись? Куда же тогда уходит каждое утро? О какой такой серьезной работе толкует? Что вообще происходит, черт возьми?»

Гоня прочь страшные мысли, она подняла руку, собравшись надавить на кнопку звонка, но вдруг передумала, достала из сумочки связку ключей и взглянула на замочную скважину. Замок был тот же... Дженифер вставила ключ в замок, уверенным движением повернула его и толкнула дверь.

Музыка доносилась из дальней комнаты, в которой Томас обычно отдыхал от работы. На минуту задержавшись у порога, Дженифер сделала неуверенный шаг вперед. И остановилась, пораженная внезапным воплем:

— У меня скоро лопнет терпение! Но я не оставлю тебя, а сама пойду к твоей треклятой подружке! Слышишь?

Кричала женщина. Властно и развязно, кому-то угрожая.

«Томаса здесь действительно больше нет, — с ужасом подумала Дженифер. — Я ворвалась в квартиру к незнакомым людям. Надо скорее исчезнуть отсюда, пока они не увидели меня и не вызвали полицию».

Она уже сделала шаг назад, когда музыка вдруг затихла и послышался кашель и голос... Томаса!

— Дай мне еще пару недель. Только пару недель, и я все улажу.

— Уладишь? — потребовала женщина. — Что ты собираешься улаживать? Просто возьми и скажи ей, что встретил другую любовь. Да будь покатегоричнее, не мямли, не виляй! Для чего тебе две недели?

— Не так все просто, Рози, — раздраженно пробормотал Томас. — И потом...

— Какие могут быть «потом»? — прокричала женщина. Что-то стукнуло — очевидно, злобно поставленный на стол бокал. Томас опять кашлянул и ничего не ответил. — Я устала повторять тебе одно и то же, — с яростью, от которой волосы вставали дыбом, проговорила Рози. — И даю последний срок. Если через две недели ты все еще будешь с ней, пеняй на себя!

Дженифер обмерла. Значит, это она «треклятая подружка», с ней Том должен как можно скорее порвать. Следовало тотчас уйти отсюда, забыть это место, постараться не думать о невольно подслушанном разговоре и навсегда забыть Томаса... Но она почему-то пошла вперед, быстро пересекла мастерскую и толкнула наполовину раскрытую дверь в дальнюю комнату.

Картина, что представилась ее взору, потрясала. На тахте, стоявшей у огромного, занавешенного жалюзи окна, лежала, уперев в подушку локоть и положив на ладонь подбородок, пышногрудая обнаженная женщина. Яркое лицо, но такой отталкивающе злой взгляд, что вся ее внешняя прелесть казалась вульгарной, даже омерзительной. Томас с потерянным видом сидел рядом и, как ни странно, курил сигару. Дженифер всегда считала, что от табака ему нехорошо...

— Малыш... — Слово будто застряло у Томаса в горле. Глаза едва не выскочили из орбит от удивления. Несколько мгновений он смотрел на Дженифер в полном ошеломлении, потом энергично покрутил головой, словно решил, что перед ним привидение.

Обведя Дженифер с ног до головы долгим взглядом, Розмари ухмыльнулась:

— Это и есть та самая Дженифер? Наконец-то! Давным-давно мечтаю с тобой познакомиться.

Томас в отчаянии вскочил с тахты, вспомнил, что на нем ничего нет, схватил простыню и стыдливо прикрылся.

— Малышка! — выдохнул он. — Я все объясню...

— Я не нуждаюсь в объяснениях, — поражаясь собственному спокойствию, ответила Дженифер.

— Малышка? — взревела Розмари. — Это что еще за нежности?