Нечаянно беременна, или Не ходите, девки, в тёмную подсобку (СИ)

Последнее, что она услышала, прежде чем окончательно отправиться в пучину беспамятства, это был жуткий, леденящий душу мужской крик.  

А потом вдруг... больше не стало ни боли, ни страха — вообще ничего. Одна только темнота.

Глава 48. Мария

Пробуждение было долгим и мучительным. Маша периодически открывала глаза, видела незнакомые лица и снова погружалась в забытьё.  

Она точно знала: что-то случилось. Что-то очень плохое. Но вот что? У неё никак не получалось вот так сразу вспомнить. Перед глазами постоянно мелькали какие-то обрывки, остаточные образы, и всё это вызывало тревогу и беспокойство, и Маша сомневалась, а хочет ли она вообще просыпаться.  

“Прекрати сопротивляться. — Красивое лицо Олега было искривлено от злости. — Я всё равно тебя увезу!” 

Девушка распахнула глаза. Сердце так громко колотилось в груди, что она слышала его стук. 

— Он нашёл меня! — прошептала Мария и осеклась, обводя взглядом помещение. Сердце сковало ужасом. Она находилась в больничной палате. А это значило только одно… Откинула одеяло и уставилась на свой плоский живот, коснулась дрожащей рукой и зарыдала: — О нет. Нет! Не-е-ет!!!  

Дверь открылась, и в палату ворвалась насмерть перепуганная Олеся.  

— Что? Что! Где болит? — Она принялась ощупывать подругу. — Да не молчи ты! — Подбежала к дверям и закричала в коридор: — Врача сюда!  

— Я потеряла ребёнка, — безутешно рыдала Маша. — Я снова потеряла ребёнка!  

— Нет-нет, с ребёнком всё хорошо. Есть небольшой тонус, не спрашивай, что это значит, я сама не знаю. — Олеся улыбнулась. — Но моя сестра сказала, что так иногда бывает, и при нервных потрясениях в том числе, но это не критично. Тебя прокапают, и всё пройдёт. Врачей беспокоит другое: ты сильно ударилась головой, как бы не было сотрясения.  

— Ты меня не обманываешь? — шепотом спросила Маша, принимаясь теперь рыдать от облегчения; в прошлый раз она очень тяжело пережила новость о потере ребёнка, ей  понадобилась помощь психолога, и теперь Маша пыталась убедиться, что подруга говорит ей правду, а не пытается щадить её чувства. — Пожалуйста, говори, как есть. Я постараюсь держать себя в руках.     

— Я говорю правду: с ребёнком всё в порядке! — Олеся вернулась к кровати и обняла подругу за плечи. — Фу, дурочка, как же ты меня напугала. Я-то думала, что ещё что-то случилось. Будто бы мало приключений на твою голову, в прямом и переносном смысле. Ну, не плачь, дорогая. Всё уже позади. 

В палату вошла сестра старшего Фролова и прямиком направилась к кровати, а Олеся тактично отошла в сторону.  

— Очнулась? — Людмила ласково улыбнулась, но её глаза продолжали смотреть с тревогой. — Посмотри сюда. — Посветила фонариком в глаза девушки, удовлетворённо кивнула. — Сколько пальцев видишь? 

— Два, — ответила Мария и попыталась сесть, но у неё ничего не получилось.  

— Тошнота, головная боль, шум и гул в ушах или какие-либо другие неприятные ощущения при громких звуках и ярком свете? 

 — Вроде бы нет, — с сомнением в голосе ответила Маша и осторожно коснулась своего лба, пальцы нащупали медицинский пластырь. Мелькнула мысль: “Наверняка останется шрам”.  

— Пришлось наложить швы, — пояснила Людмила, словно прочитав её мысли. — И закрыть специальным пластырем для защиты швов. Так процесс заживления пойдёт гораздо быстрее. — Взяла пульт дистанционного управления для больничных кроватей и немного приподняла спинку. — Так лучше? — Девушка кивнула. — Что-нибудь ещё нужно?  

— Есть хочется, — выпалила Маша и смутилась из-за своей несдержанности.  

— Это хорошее желание. Правильное! Сейчас распоряжусь, чтобы тебе что-нибудь принесли. — Людмила Павловна теперь осматривала шею девушки, затем принялась сгибать и разгибать руку в области локтя и запястья. — Завтра сделаем компьютерную томографию, чтобы уж точно убедиться, что всё в порядке.  

— Но зачем? — удивилась Мария. — Я ведь чувствую себя хорошо.  

— Во-первых, так положено, во-вторых, мне не нравится, что обморок был таким продолжительным, — ответила Людмила. — Ну, а в-третьих, чтобы не думалось, — улыбнулась она. — Ладно, отдыхай, а я пойду позвоню нашим, а то ж все волнуются. — И вышла из палаты.  

— Мировая баба, — восхищённо прошептала Олеся, возвращаясь к кровати. — Вот прям чувствуется в ней этот фроловский стержень. — Поправила подушку под спиной подруги, чтобы той было удобно сидеть. — Кстати, ты находишься в больнице при диагностическом центре, — на всякий случай решила пояснить. — В её больнице, — добавила шёпотом. — И тебя сюда привёз Артём.  

— Да я уж как-то догадалась об этом, — кивнула Мария и негромко спросила: — Как он? — Она боялась даже представить, что он мог подумать обо всём этом. 

— Вполне себе нормально, — соврала Олеся; перед глазами всплыло лицо Артёма: синяк на скуле, разбитые губы, безумный взгляд. — Хочешь пока чего-нибудь попить? — она попыталась перевести разговор на другую тему, наливая воду в стакан.  

— Эх, Олеська, до двадцати шести лет дожила, а врать так и не научилась, — с осуждением в голосе проговорила Мария. — Выкладывай давай! Всё плохо, да? Он что-то говорил по этому поводу? А ты ему что-нибудь уже рассказала?