Нечаянный тамплиер

— Так, так. Я вижу, что госпитальеры хотят напасть на добрых христиан. Да, что же это делается? Срочно напишу в Рим, какие безобразия вы тут творите. Римский папа давно недоволен тем, что себе позволяет братия из госпиталя святого Иоанна. Святой Престол и без того подумывает о том, чтобы ваш орден распустить.

Но, Гаспар не собирался внимать словам старика, дерзко проговорив ему прямо в лицо:

— Не лезь, францисканец, в разговоры серьезных людей. Лучше отойди подальше и продолжай собирать милостыню, а то еще кто-нибудь наподдаст тебе по шее. Случайно. Я вот слышал обратное, что в Риме как раз думают о том, как бы разогнать тамплиеров. И кто это с тобой в рясе не по размеру, такая уродина со шрамом? Еще одна мерзкая убогая нищенка, которую учишь побираться? Или она у тебя для другого дела, похотливый старик?

— Ты знаешь, больница, что только что оскорбил прекрасную баронессу Адельгейду фон Баренбергер, которую я защищаю? И теперь у тебя точно есть повод познакомиться с моим мечом. И молись, чтобы тебя потом отправили в твой госпиталь, а не прямиком в могилу, — разъярился Бертран, рывком выдернув свой меч.

В кузнице недобро блеснула сталь. Кузнец по-прежнему сжимал тяжелый молот. Его отец, как бы невзначай, рассматривал на свет выделку новенького меча, изготовленного сыном, держа клинок своей единственной левой рукой. Подмастерье, мальчик-подросток, который все это время возился в глубине кузни с какой-то заготовкой, взял в руки небольшое копье. Монах оттащил Адельгейду подальше к выходу. А Мансур, почувствовав неладное, оставил лошадей у коновязи и тоже пришел в кузню. Железная шляпа с нарисованным тамплиерским крестом неплохо смотрелась на его голове.

Глава 18

У входа в кузницу Мансур сделал вид, что рассматривает новенькую булаву на длинной ручке, прислоненную к деревянной опоре крыши. Но, Родимцеву было понятно, что парень готов в любой момент схватить оружие, если начнется стычка. Бертран стоял перед Гаспаром с обнаженным мечом. Кузнец, его отец и младший брат, судя по внешности паренька-подмастерья, придвинулись друг к другу, встав плечом к плечу. Бойцы Гаспара тоже перестали стоять толпой за своим вожаком, а распределились по обеим сторонам от командира.

Напряжение момента предлагало Родимцеву сделать серьезный выбор. Нужно было на что-то решаться. Григорий совсем не желал проливать кровь христиан. В то же время, терпеть оскорбления от госпитальеров и беспредел, чинимый этими братанами-крышевателями, он тоже не собирался. Но, вступить с ними в схватку означало если и не взять на душу грех убийства единоверцев, то уж точно нажить себе лютых и могущественных врагов в Леванте. К тому же, Родимцеву не хотелось противопоставлять себя законам королевства, которые запрещали кровопролитие между христианами. Но, законы законами, а жизнь жизнью. Госпитальеры вынули из ножен мечи. И этого было достаточно, чтобы он решился. Грегор Рокбюрн тоже вытащил меч и встал рядом с Бертраном.

— Эй, вы, больничники, решили напасть вшестером на двоих? Я, вообще-то, разговаривал только с одним из вас, — проговорил Бертран Гаспару и его людям.

— Мы вас поддержим всей семьей, — сказал отец кузнеца Бертрану.

— Я есть оруженосец, — произнес Мансур с сарацинским акцентом, решительно взяв булаву и встав рядом с Григорием.

Силы сторон более или менее уравнялись. Гаспар на такое, видимо, не рассчитывал.

— Отойдите от этих двоих, кому жизнь дорога! — крикнул главный госпитальер. И добавил:

— У нас с тамплиерами и их друзьями старые счеты. А все остальные пусть убираются и не вмешиваются в драку.

Но, никто не тронулся с места. Тогда Гаспар сделал своим какой-то знак, и воины госпиталя яростно двинулись на противников с обнаженными клинками. Щитов у них не имелось, но на всех, кроме командира, красовались шлемы-таблетки с тульями цилиндрической формы, со слегка конусовидными куполами и с наносниками, украшенные орденскими мальтийскими крестами. Гаспар же носил шлем, похожий на потхельм, но с откидывающейся вверх маской забрала. Все шестеро были облачены в кольчужные хаубреки с капюшонами, надетыми под шлемы.

Едва Гаспар попробовал атаковать, как Бертран сразу нанес ему мощный удар, который госпитальер едва сумел парировать своим мечом. Рыцарь с берегов Луары был относительно трезв. Рана на его ноге, после исцеления монахом, хорошо заживала, и дрался он, похоже, в полную силу. Родимцев тоже орудовал мечом, уверенно отбивая атаки сразу двух госпитальеров, наседающих на него. Страха он не чувствовал, действуя в схватке вполне умело. Левой рукой он помогал себе кинжалом, прочное лезвие которого вполне могло блокировать вражеское оружие, хотя недостаточная длина клинка и не позволяла наносить им ответные удары. Защищаясь, Григорий не забывал наблюдать и за ситуацией вокруг себя.