Нечаянный тамплиер

В одной из гостевых комнаток устроились монах-францисканец и Бертран, а в другой расположились Грегор и Мансур. Странно, но почему-то нечаянный оруженосец вызывал полное доверие у Родимцева. А, казалось бы, он легко мог бы и перерезать всех во сне. Все-таки он был сарацином. Но, как Гриша понял со слов парня, он не являлся свободным человеком, а был боевым рабом шейха Халеда, тем самым пресловутым мамелюком, к категории которых относились и сам грозный султан Бейбарс и даже легендарный Саладин. К тому же выяснилось, что отец этого Мансура давно погиб в сражении, когда он сам еще был маленьким ребенком, а потом и мать вскоре умерла.

Он рос сиротой и был продан в рабы родственником отца, захватившим все имущество после смерти родителя. Ведь сам Мансур не был настоящим наследником, а лишь сыном наложницы из пленных христианок. От таких, как он, в приличных египетских семьях избавлялись при первом же удобном случае. Ну, кому нужен сирота, да еще и полукровка, сын француженки из гарема погибшего витязя?

И что Мансура ждало дальше? Ведь он не блистал какими-то отменными боевыми качествами, не был исключительно умелым и сильным воином, не сделался никаким чемпионом в военных играх, как, например, тот же Бейбарс в молодости. На самом деле, лишь единицы из мамелюков становились султанами. Большинство же погибало в многочисленных войнах, ведущихся правителями Востока, как с христианами, так и между собой, совершенно бесславно. Так что у парня имелась собственная сильная мотивация переметнуться к христианам при любом удобном случае. Что Мансур и сделал, как только такой случай ему представился. К тому же, он уже проявил себя в стычке с госпитальерами. Потому у Родимцева имелись кое-какие основания доверять парню.

Григорий очень устал за длинный день, а потому заснул быстро. Странный сон приснился ему. Будто он стоял в каком-то просторном зале, охраняя чью-то большую могилу, огромный вычурный каменный саркофаг. Стоя на посту, в правой руке он сжимал металлическое древко большого флага, похожее на копье, а само полотнище трепыхалось над его головой на сквозняке. И он чувствовал биение знамени, словно метания живого существа. Вдруг, непонятно откуда, донесся шепот. И Гриша вздрогнул, когда незнакомый человек, закутанный в белый плащ, тронул его за плечо, заставив обернуться. Он понял, что этот человек, старик с седой бородой, принес какую-то весть. Старик, не отрываясь, смотрел на Григория светящимися белым огнем глазами.

— Враги идут! — предупредил он.

— Не пропущу их! — твердо проговорил Григорий.

— Они идут, чтобы убивать слабых! — сказал старик.

— Не допущу! — вскричал Григорий и проснулся.

Он подскочил на кровати как раз вовремя. На галерее напротив их комнаты стоял дон Карлос, опираясь на свой длинный меч. Он был в доспехах, но без шлема. Темные круги на лице говорили о том, что испанец так и не спал, а всю ночь дежурил. И дон Карлос произнес:

— Вставайте, братья! Сарацины перед воротами!

Быстро облачившись с помощью Мансура, Гриша выбежал из хозяйского дома во двор, где уже царила суета. Утро поднималось над Левантом лучами света с востока, откуда вставало яркое солнце. Вскоре Бертран тоже присоединился к ним. Поднявшись на башню ворот следом за доном Карлосом, Григорий увидел толпу сарацин, на этот раз пеших. Коней они, наверное, оставили в своем лагере, чтобы животные не пострадали в предстоящей стычке, потому что под стенами надвратного укрепления манора лошади стали бы только мешать и рисковали погибнуть зря. А толку от них не предвиделось никакого.

За ночь сарацины где-то, наверное, в окрестных брошенных деревнях, раздобыли длинные лестницы. И враги собирались идти на приступ. В их рядах застучали барабаны и затрубили несколько труб. Помимо лестниц, у врагов имелось и что-то вроде тарана. Какое-то большое бревно множество загорелых воинов волокли в сторону ворот.

У некоторых из сарацин вооружение не уступало рыцарскому. На них были длинные кольчуги, шлемы с личинами и наплечники, имелись круглые щиты и тяжелые ятаганы. А на случай, если христиане вздумают предпринять конную атаку, чтобы отбить штурм, спины штурмовой группе прикрывали копейщики, стоящие в несколько рядов. А сзади них расположились еще и лучники, которые, как только барабаны забили, сразу начали осыпать стрелами укрепление.

Подняв свой меч, дон Карлос, в свою очередь, дал команду арбалетчикам начать обстрел штурмующих. Арбалетчики произвели первый залп, а их помощники уже подавали другие заряженные арбалеты. Люди на стенах все надели шлемы, стальные наплечники, кольчуги и даже металлические нагрудники. И легкие сарацинские стрелы, пущенные издалека, пока не причиняли им вреда.

Сзади со двора слышались крики:

— Сарацины напали! Просыпайтесь! К оружию!