Нечестивый

Было ли мне страшно? Возможно, но лишь самую малость. Выглядели зараженные, как сифилитики в последней стадии, ну да, немного распухшие и набитые червями изнутри. Они не шли ни в какое сравнение, ни с бездумной яростью черного рыцаря, ни пугающей внешностью скелетов.

— Уходим назад? — я тронул за плечо трясущегося доктора, — еще выход есть?

— Да, нужно идти, — неожиданно спокойно ответил он и поднялся, — аварийный выход в конце коридора.

Но позади стояла безоглядная темнота, да и те твари в подсобке не добавляли желание идти. Зараженный неожиданно издал громкий гортанный звук и обильно наблевал на пол черной жидкостью, с копошащимися белыми нитками червей.

Я рванул в темноту, оглядываясь на доктора, держащегося у стены. Отголосков света было достаточно, чтобы увидеть, как он подслеповато щурится, пытаясь разобрать дорогу. Я схватил его за рукав и потянул за собой. Вся окружающая атмосфера посредственного ужастика начинала мне нравится, сопение зараженных, их неторопливость вселяли уверенность, что я вполне могу справиться. Мы уже почти вплотную подошли к двери подсобки и я остановился.

— Куда дальше? — спросил я доктора, жмущегося к стене.

— Все время прямо, потом налево, там сразу выход будет, — прохрипел он, задыхаясь.

Я услышал, как по полу с пластиковым стуком что проскакало.

— Упал, черт возьми, — выругался доктор, — ингалятор.

Я всмотрелся в черноту пола и увидел, белеющее пятнышко в метре от меня.

Не отрывая взгляда. Я подошел к этому месту и нагнувшись поднял бутылочку. Она изогнулась у меня в руке и слабо затрепетала.

— Блять, сука, — заорал я, — какого хера.

Я лихорадочно обтер руки об штаны и повернулся назад. Возле стены раздался шорох.

— Доктор, — тихо позвал я, — вы где?

Снизу раздался слабый хрип и подойдя поближе, я понял, что он свалился вниз. Каждый вдох сопровождался сиплым шумом, будто играли на расстроенной скрипке.

— Нашел, — едва слышно прошептал он, — мне очень сильно надо…

— Простите, — ответил я, — в такой темноте нереально почти.

Я почувствовал, как что-то горячее и влажное ползет по-моему лицу. Я уже было отпрянул, но оно ухватилось за мою шею и я понял, что это рука доктора.

— Найди, — прошипел он, — наайди.

Я вырвался из его хватки и отполз назад. В моей голове боролись два противоречивых чувства — желание быть хорошим и помочь доктора и понимание того, что мне абсолютно все равно на его жизнь.

Словно откупаясь от угрызений совести, я снова всмотрелся в разлитый повсюду мрак, который казалось только сгущался, хотя глаза должны привыкнуть к темноте. Совсем краем глаза, я увидел что-то белеющее. Я подполз к этому месту и брезгливо коснулся предмета пальцем. Холодный пластик. Я подхватил бутылочку и встав, подошел доктору.

— Держите, — сказал я и нащупав его ладонь, вложил ингалятор.

По коридору прокатился громкий вопль, очень напоминающий крик зараженного в коридоре. Вся моя самоуверенность разом пропала. Я отбросил цепкие пальцы доктора и побежал к выходу.

— Простите, простите, — бормотал я, спотыкаясь о свои заплетающиеся ноги.

Моя голова врезалась во-что твердое и я отлетел назад. Не теряя ни секунды, я повернулся и пополз налево. Ни боль, ни ощущение горячей влаги, текущей со лба, сейчас ни имели никакого значение, сейчас главное выжить.

В глаза ударил яркий белый свет, и я замер на месте, крепко зажмурившись. Перед тем, как меня ослепило, я успел заметить два силуэта. Раздался тонкий женский крик и что-то вошло мне в живот. Больно. Перед глазами сразу же вспыхнул белый свет, осевший тысячей звездочек. Внутри сразу стало неудобно, потерялось привычное чувство целостности. Будто внутри засел большой жук и постоянно ворочается и щипает острыми клешнями. Нестерпимая боль пришла на долю секунды позже, заставляя меня осесть на землю.

— Тетя Тамара, а если он нормальный? — прозвучал знакомый голос, но слышался он совсем далеко.

— Не придумывай, — пробасили в ответ, — вот черт, нож застрял.

Я не смог даже замычать, когда почувствовал, что холодное лезвие выскользнуло наружу. Боль сковала голову, разом вытеснив все, кроме ощущения пылающего жара внутри кишок. Отчего, здесь умирать настолько больнее?

— Страх, — прошептал я, с яростью размыкаю тиски челюстей, — ебаный страх!

Лязгнули створки дверей и я услышал удаляющиеся топот. Бегите тупые ублюдки, я вас еще достану. С неожиданной для себя силой, я поднялся и придерживаясь за брюхо, побрел к двери.

— Если я умру, — произнес вслух, — тогда все закончится.

Я остановился в полушаге от двери, ошарашенный этой мыслью. Больше никаких смертей, только вот сейчас потерпеть немножко и приятный, теплый сон. Я до крови прикусил себя нижнюю губу, отгоняя заманчивый образ. В самой глубине души, я совсем не хотел умирать.

— Они снаружи, — раздалсягромкий вопль.

Распахнувшаяся дверь отбросила меня на холодный пол. Даже сквозь невыносимую боль, я не смог сдержать смеха. Судьба и так меня не баловавшая, решила нанести удар, именно в тот момент, когда я смог хоть немного превзойти себя.

— Он смеется, — раздался тонкий голос, — он не такой, как те.