Нечестный штрафной. Книга 1. Часть 2

Но так даже лучше. Фальшь отец почувствует сразу, ведь он уверен, что данные этой почты, а главное, пароля для связи, кроме него никто не знает. Он ею так ещё никогда и не пользовался.

Остаётся только ждать. Ответит? Вряд ли. А вот проверить информацию по своим каналам, насчёт меня и произошедшим с его бывшей женой, моей мамой – может легко. Как потом поступит? Хороший вопрос! Как бы я потом поступил, после ТАКИХ известий? Уверен, прилетит на личную встречу. А потом?

Забрать меня к себе? А куда? Он же, то есть, я бывший – перекати поле. Квартира есть, ну и что? Он постоянно в разъездах, командировках, длящихся годами, жены у него нет, семью так и не завёл. Друзья? Вариант, конечно, но кому надо отвечать за чужого ребёнка, тем более, подростка? К тому же, инвалида. Как вариант, осуществить крайний раз выход в поле, а потом перейти на более спокойную работу. Тем более, уже предлагали, только раньше мне этого спокойствия не нужно было. А теперь? Тешу себя, конечно, мыслью, что у прежнего меня родительские чувства взыграют, но разум чётко отвечает мне теперешнему, принципами меня прежнего. Родился сам, помоги другому, а дальше свободное плавание, во всяком случае, в ближайшие пару лет, отец уж точно не будет себя связывать обязательствами. Завещание и так на сына записано – и квартира, и дача, и машины с гаражом в Москве. Но вот заниматься мной инвалидом отец вряд ли захочет. Увы, но родительские чувства просто так не рождаются на пустом месте. Он ведь реально меня впервые увидит с момента рождения.

М-да, ситуация. Что-то я уже начал сожалеть об отправленном письме, а то, как бы меня родной отец на опыты в свою контору не отправил, с него станется. А ведь богиня отговаривала меня от подобных шагов.

Эх, но что сделано, то сделано!

Вот так, разговаривая сам с собой, и дождался приезда Карловича с парочкой охраны, в виде Владлена и Александра.

Даже звонка не удосужились сделать. А ведь реально я мог быть, где угодно. На тренировку я сегодня опять забил, там сплошная показуха и съёмки. Решили документальный фильм состряпать о жизни в интернате, причём, для широкого зрителя, по «РОССИИ» будут крутить. А тут футбольная команда при интернате, красивая форма, стадион с освещением и оградой. Спортзал в процессе ремонта, причем, в его конечной фазе. Бассейн в таком же состоянии. И прочее, и прочее…

Вот только в этом жизнерадостном фильме не предусмотрено место для инвалидов. От их созерцания теряется чувство почти полного счастья на лицах постояльцев сего учебного заведения.

Ну, да бог им судья, журналюгам, у них такая жизнь – не иметь личного мнения, а то и вовсе бывает, это мнение часто менять на абсолютно противоположное. Думаю, про зарплату интернатовца в фильме не будет ни слова. Это я про деньги на личные нужды в месяц.

Но не будем о грустном.

– А неплохо ты тут устроился, малой, – жизнерадостное выражение на роже Сани резким контрастом отличалось от выражения лица потенциального начальства. Что бы там не рассказывал Саша о вчерашней пьянке, дядя Кеша выглядел не лучшим образом. Потухший взгляд, помятое лицо, нездоровая бледность, да и потряхивает, похоже, нашего адвоката неслабо!

Во, как морщится от громкого голоса своего сопровождающего.

Гости пришли не с пустыми руками. По три больших пакета со жрачкой, как я понял, в руках у парней. Один Карлович припёрся налегке.

Вываливают деликатесы на стол в гостиной. Слышно, как хлопает створками холодильника Владлен.

– Так, вы общайтесь, – командует Саня, – а мы с Владленом ужином займёмся. Будет плов. Зря мы, что ли, пару килограмм баранины на кости прикупили? Не боись, малой, – видя скепсис на моём лице, успокаивает меня бугай, – чугунок мы прикупили, ингредиенты есть. Ща помою фруктиков вам и выпить принесу! Тебе сегодня можно, а Карловичу нужно, чуть коньяка ещё никому никогда не мешало.

Меня с Карловичем выпроваживают с кухни, она же гостиная. Располагаемся у меня, в импровизированном кабинете. Комп я, на всякий случай, отключил, не хватало ещё, чтобы мою переписку с отцом обнаружили. Бережённого, бог бережёт!

Сидим в зоне отдыха, я в кресло уселся, а Иннокентий Карлович на диванчике расположился полулёжа. Взгляд у него какой-то затуманенный, выглядит реально плохо. Болеет после вчерашнего, решил я.

Он молчит, и я молчу. Уж точно психоаналитиком я работать не нанимался, а, судя по помятой физиономии Карловича, в его услугах наш адвокат более чем нуждается. Но это уж точно не про меня… у меня самого настроение ниже плинтуса.

А вот и коньячок подоспел… и фруктики тут как тут. Включил телек на музыкальный канал, для фона самое то, а то у кого-то очень длинные уши, мало ли что мы тут с моим благодетелем будем обсуждать…

– красивая у тебя директорша – наконец то разлепил уста дядя Кеша.

Я глянул на него так мельком… коньяк, конечно, разливает по определению старший по возрасту, но тут у нас не тот случай… у некоторых уж очень руки трясутся после вчерашнего, и как умудрился за целый день не поправить здоровье. Как говорится, от чего заболел, тем и лечись.