Нечисть, нежить, нелюдь

– Ну конечно, знает, не может не знать, – ответила я сама себе, оглядывая зал трактира и прислушиваясь к едва различимому треску пламени: брошенная женщиной свеча не погасла. – Маг, у которого есть апартаменты в Веллистате, снимает трактир? Зачем? Затем, чтобы в этом самом Веллистате не знали, где и чем этот маг занимается. Ты ему отправила послание из Полесца? Отправила в Велиж, а никак не в Козлинки. Ты сообщила, где мы и что с нами.

Я говорила, а она смеялась, не соглашаясь, но и не отрицая.

Странно, но, говоря все это, я ничего не чувствовала. Совсем. Наверное, я не очень хороший человек, даже, скорее всего, плохой. За всю мою недолгую жизнь меня тянуло лишь к двум мужчинам. Один из них меньше часа назад перерезал мне горло. Второй планировал массовое убийство людей. И я пока затруднялась сказать, что хуже.

– Куда он увел Риона? Ну, говори! – потребовала я, схватив женщину за волосы и заставив смотреть мне в глаза.

– В Веллистат, – хрипло каркнула она.

– Зачем?

– Затем, что для вызова понадобятся жертвы, да не простые, людьми тут уже не отделаться.

– Рион – его ученик!

– Знала бы ты, как Дам жалел, что взялся учить этого недалекого неумеху… Знал бы Дам, что ты обо всем догадаешься – прихватил бы и тебя, рассуждала бы сейчас, лежа на алтаре.

Я отпустила ее волосы и вытерла ладонь о штаны, не смогла удержаться. Отвернулась, сделала шаг к кладовке…

– Дура! – Лиэсса схватила меня за ногу. – Дура, вириец убьет тебя! У него нет выбора! Твой единственный шанс – Дамир!

– Шанс на что?

– На жизнь! Помоги ему, а потом…

– Что? – Мне и в самом деле было интересно. В зале трактира все сильнее и сильнее пахло горелым. – Будем жить среди мертвецов веселой семьей на троих, как кочевники за Тесешем?

– Это лучше, чем смерть. – Лиэсса вдруг стала цепляться за меня, как нищенка у часовни Эола, пытавшаяся выклянчить медный черень. – У нас будет сила! Мы уедем отсюда туда, где никто не будет знать… Мы заставим с нами считаться…

– Так ты мою силу делишь? – Я отцепила ее руки от своей ветхой, истрепавшейся одежды. – Тогда ответь на один вопрос. Сколько мне понадобится времени, чтобы убедить Дамира в том, что сила, поделенная на двоих, это гораздо больше, чем поделенная на троих? Зачем нам целитель, у которого резерв с наперсток?

– Ах ты! – Женщина просто задохнулась. Она схватила меня за руку, впилась ногтями в ладонь и дернула на себя. – Сегодня ты сдохнешь, а я буду смеяться. Запомни это, последним, что ты услышишь в этом мире, станет мой смех…

На соседней лавке появились маленькие язычки пламени.

– Нет, – сказала я, – не будет, – и выпустила когти.

Не те человеческие обломки, которыми царапала меня Лиэсса, а свои призрачные когти, что появились у меня вместе с хвостом. Они вспороли ее кожу, словно наполненный вином бурдюк. Потекла кровь. Женщина завизжала, силясь убрать руку, дергая и дергая ее, но вместо того чтобы освободиться, только сильнее насаживала ладонь на когти. Волосы упали, закрыв кривящееся от боли лицо. Без труда удерживая ее одной рукой, дернула второй за серебряную цепочку, вытаскивая на свет украшение. И даже не удивилась, увидев черную капельку маскировочного амулета. Точно такого же, как у меня.

– А Тамит знает, у кого еще есть подобные артефакты? – спросила я, но женщина продолжала дергаться, не слушая и не видя ничего вокруг. – Знает, что Дамир раздает их направо и налево? – Я сжала черный камешек в кулаке и ощутила слабую, едва уловимую пульсацию. В нем еще была сила. Голод дал о себе знать, неприятный, сосущий, словно в животе вместо внутренностей находился водоворот. – Чем люди отличаются от вещей? – спросила в пустоту. И сама себе ответила: – Ничем. Те же сосуды, только говорящие.

Камешек в моей ладони нагрелся, отдавая тепло, а вместе с ним и силу.

Женщина замерла, тоненько подвывая, в ее руке все еще были мои когти. Ее волосы вдруг посветлели, в них появилось золото, они стали цвета рыжего закатного неба. Лицо помолодело…

– Сколько же у тебя имен? – прошептала я, глядя в зеленые глаза, сменившие черные, всматриваясь в еще одно знакомое лицо. – Лиэсса. Или лучше Лиска? А может, Аська-хитруха?

Иногда мы не властны над своими эмоциями и над их проявлениями. Люди пугаются громкого крика, девки визжат, увидев мышь, кузнец, попав молотом по пальцу, выражается на великом и могучем тарийском. Иногда что-то происходит помимо нашей воли. Так и сейчас я называла имена, а маски одна за другой проступали на ее лице и тут же исчезали, как сброшенные второпях вуали. Лиэсса, Лиска, Мира… А скольких я не знала, скольких не могла назвать и увидеть? Каждая из личин исчезала, забирая с собой какую-нибудь черточку лица: разлет бровей, цвет глаз, горбинка носа, пухлые губы, румянец…

Камешек остыл. И вместе с ним исчезли чужие лица, оставив после себя последнее.

– Аська-хитруха? Так тебя звали в родных Волотках? Когда-то давно, до того как ты сбежала с заезжим магом. – Я выпрямилась. – А мага звали Дамир Вышградский? Или тогда он еще не был действительным? Вы тогда в первый раз столкнулись с вывертом?