Нечисть

— Хорошо, — выплюнул Самас Кул. — Я позабочусь о Безантуре и всем остальном. Как же горько судьба надо мной подшутила — только мне удалось подняться до ранга зулкира, как все вокруг начало превращаться в дерьмо.

Увидев, что все они согласны, Дмитра с облегчением выдохнула. Её повелители не заботились ни о чем, кроме своих собственных интересов, и это значит, что их хрупкий альянс может рухнуть в любой момент, но по крайней мере сейчас они следуют туда, куда она их ведет.

По прошествии времени дождь стал слабее, превратившись в мелкую морось. Барерис полагал, что это хорошо. Потоки воды не смоют краску с его лица и лиц его напарников.

К сожалению, его одежда успела полностью пропитаться влагой. Хотя ливень и прекратился, бард все равно никак не мог согреться и чувствовал себя вымотанным до предела. Дни и ночи, полные полетов и сражений, и почти полное отсутствие сна брали свою плату. Бард под нос запел укрепляющее заклинание, и по его мышцам пронесся заряд жизненной силы, а нервы натянулись, как струна.

К северу от вражеского лагеря ночь прорезала ослепительная вспышка — там Аот верхом на Яркокрылой устремился вниз, творя огненную магию. Повозки с припасами промокли так же сильно, как и все остальное, и боевой маг не был уверен, что мощи его заклинания хватит, чтобы они занялись огнем, но колеблющийся желтый свет становился все сильнее — значит, ему это все же удалось. Послышалось лошадиное ржание и крики людей.

Если удача окажется на их стороне, пламя отвлечет всех врагов, даже стражей. Одетые в форму врага Барерис, Маларк и десять их товарищей, кожа которых была покрыта коричневыми пятнами, а глаза окутывало свечение, выскочили из укрытий и бросились к окраине лагеря.

Никто не заметил их появления. Только зомби, ожидавшие команд некромантов, бесцельно бродили внутри лагеря, подволакивая ноги. По крайней мере, именно так это и должно было выглядеть в глазах северян.

Несколько вражеских воинов стояли, болтая и бестолково тараща глаза в направлении пожара. Барерис и его товарищи обогнули их кругом, чтобы атаковать сзади. Обнажив меч, бард вонзил его в спину одного из воинов. Маларк легким ударом ребра ладони сломал другому шею.

Наконец кто-то их заметил и заорал, поднимая тревогу. Северяне стремительно бросились к своим мечам и щитам. Барерис и его союзники успели убить ещё нескольких солдат, прежде чем поняли, что пришло время для отступления. Их маскировка не обманет дотошного наблюдателя, и у них не было ни шанса справиться со всеми врагами, что находились поблизости. Расчистив дорогу обратно, они побежали туда, где их дожидались грифоны и летающая лошадь Маларка, готовые доставить их в безопасное место.

Потеря припасов немного помешает армии. Смущение и тревога при мыслях о том, что некоторые из их собственных слуг-нежити повернули против своих хозяев, могут привести воинов в ещё большее замешательство. Всё годилось для того, чтобы замедлить продвижение врагов хотя бы на несколько лишних мгновений.

В один ужасный момент Аоту показалось, что он свалился со спины Яркокрылой, а затем он проснулся и обнаружил, что так оно и было. К счастью, сейчас он не парил высоко в небесах, а спал, положив на неё свою голову и плечи, как на подушку, и, когда она поднялась на ноги, он оказался на сырой холодной земле. Словно гончая на охоте, Яркокрылая стоя вглядывалась в царившую между деревьями темноту.

Аот чувствовал себя неловким, больным, а в его глаза словно песка насыпали, но он сгреб копье и тоже поднялся на ноги.

— Что там?

— Не знаю, — ответила грифониха. — Что-то ужасное.

Между двумя дубами возникла тень.

— Не слишком обнадеживает.

Аот воспользовался глазами Яркокрылой, чтобы тоже видеть в темноте, и затененный силуэт превратился в изможденного темноглазого человека. При себе у новоприбывшего был прямой эбонитовый посох без всяких украшений, а пальцы, видневшиеся из-под рукавов его магической мантии, выглядели сморщенными и шелушащимися.

В первое мгновение Аот мог только стоять и смотреть, застыв при мысли, что сейчас его жизнь оборвется. Затем он начал опускать копье и сделал вдох, чтобы создать заклинание. Он — воин и, по крайней мере, может погибнуть в бою.

— Нет! — завизжала Яркокрылая. — Он не нападает!

Сзасс Тэм улыбнулся.

— У твоего фамильяра хорошие инстинкты, капитан Фезим. Рискуя показаться нескромным, скажу, что я… чрезвычайно могущественен. Когда я убиваю собственными руками, то выбираю жертву не слабее архимага, полубога или целой армии. О том, что меньше, едва ли стоит беспокоиться, но это не значит, что ваша храбрая и находчивая компания не заслуживает некоторого внимания.

Аот сглотнул.

— Не понимаю.

— Я бы хотел переговорить с тобой и другими офицерами, — Сзасс Тэм жестом указал на центр рощи, где усталые наездники на грифонах разбили лагерь в напрасной надежде, что деревья скроют их от вражеских глаз. Его рукав соскользнул к запястью, открывая сморщенную кисть. — Ты гарантируешь мне безопасный прием?

— Да, — произнес Аот. Ответить иначе просто не представлялось возможным.