Нечто из Норт Ривер

Молли бросилась нам навстречу, широко расставив руки в стороны, как будто желала обнять нас обоих разом.

– Как хорошо, что ты приехал, Дэниел…

Старушка нервно выдохнула и вдруг замерла на месте, заметив новое лицо. Она недоверчиво покосилась на Фрэнка Миллера, но затем волнение снова одержало верх, и уборщица затараторила, то и дело срываясь на всхлипы:

– Я так испугалась, Дэниел… Никогда такого не видела и даже не знала, что мне делать… А вдруг Колин решит, что это я виновата? Мне ни за что не оплатить ущерб, у меня нет столько денег… Какой ужас, Дэниел!

Я остановил ее и немного встряхнул за плечи, стараясь привести в порядок. Старушка послушно умолкла и перевела дух, после чего вновь испуганно уставилась на нас с Фрэнком.

– Что произошло, Молли?

– Я… я как обычно рано утром приехала на ферму, чтобы присмотреть за скотом и накачать воды в корыта… Зашла в дальний сарай, – старушка махнула рукой в сторону. – В тот, где Колин держит молодняк… А там была эта… туша. Дэниел, я никогда такого не видела! Я так испугалась!

Молли громко всхлипнула и попыталась унять возрастающее волнение. Я впервые видел ее такой расстроенной.

Она работала на этой ферме много лет и помнила времена, когда здесь еще царил порядок и достаток. После смерти отца Фостер не стал увольнять пожилую женщину, а велел ей приглядывать за оставшимися животными и заодно наводить порядок в его доме.

– Отведи нас туда и покажи, что тебя так испугало, Молли, – тихо произнес я, положив ей руку на плечо.

Она согласно закивала, после чего молча повернулась и засеменила к выходу из сарая.

Я невольно переглянулся с Фрэнком. Его холодные серые глаза излучали тревогу – казалось, что он уже знает о том, что нам обоим предстояло сейчас увидеть.

До отдаленного захиревшего здания мы добрались минут за десять – идти по неровной мерзлой земле, припорошенной снегом, было не слишком просто. Угодья давно никто не расчищал, так что поверхность грунта то и дело норовила броситься под мои подошвы внезапно возникшим из ниоткуда уступом или выбоиной с неровными краями.

Дверь сарая была распахнута, и рядом с ней топтались молодые коровы, как будто опасаясь заглядывать внутрь. Молли первой вбежала в дверной проем, после чего снова принялась горестно причитать себе под нос.

Я вошел внутрь и сразу же почувствовал удушливый запах крови. Его сложно было не заметить – казалось, что под бревенчатыми сводами приземистой хижины все было пропитано этим металлическим ароматом. Я даже ощущал его на кончике языка, как будто вязкая липкая жидкость успела испариться и стать частью воздуха, заполняющего пространство сарая.

Старушка стояла в углу под высоким узким окном, с ужасом рассматривая что-то на полу.

Я подошел к ней и мягко отстранил в сторону одной рукой. Она шагнула вбок, и моим глазам предстала не самая живописная картина, от которой невольно сжался желудок. Мимоходом я подумал о том, что не зря сегодня воздержался от завтрака.

– Как будто коровью тушу пропустили через мясорубку, – тихо прошептала Молли, стоя где-то за моей спиной.

Мне пришлось присесть над трупом животного, чтобы хорошо его рассмотреть в царившем полумраке.

Животное не просто было выпотрошено, казалось, что его вывернули наизнанку, как вязаный свитер. Даже на скотобойне у старшего Фостера я никогда не видел ничего подобного. А ведь в юности я проработал там несколько лет, помогая мяснику за весьма скромное вознаграждение.

Фрэнк опустился на колени рядом со мной и с мрачным интересом стал разглядывать изуродованный коровий труп. Затем он зачем-то наклонился к задней части туши и даже потрогал ее руками.

– Что ты делаешь? – спросил я, наблюдая за ним.

– Здесь поврежден позвоночник. Видишь? – детектив махнул мне рукой, призывая наклониться. – В самом низу.

Я нехотя опустил голову в указанном направлении и тут же заметил, что он был прав. Там, где позвоночный столб переходил в тазовое сплетение, кости были разворочены во все стороны. Я даже представить себе не мог, каким образом можно было так изувечить тушу животного.

– Да тут, по-моему, каждая кость сломана, – обронил я, продолжая рассматривать мертвую корову.

– Я уже видел такое раньше, – неожиданно произнес Фрэнк, поднимаясь на ноги и вытирая свою окровавленную ладонь о белоснежный носовой платок, вытащенный из кармана пальто.

– Видел? Где?

– Не так важно, где. Важнее, что, – пространно ответил он, буравя выпотрошенный труп угрюмым взглядом.

– Я снова не понимаю ни слова, – проворчал я, поднимаясь и отряхивая колени. – Ты можешь говорить по-человечески?

– Эти увечья в нижней части туши, что я тебе показывал, – он указал пальцем вниз. – Из животного выкачали весь костный мозг.

– Зачем кому-то это делать? – проскрежетала Молли, с удивлением глядя в окровавленный угол сарая.

– Как я уже говорил тебе, Дэниел, мир вокруг стремительно меняется. И это не всегда хорошо для нас…

***

Утро началось с того, что меня разбудил телефонный звонок. Анна спала рядом, не придавая значения настойчивому звуку аппарата. Я поднял трубку и протер заспанные глаза:

– Кому не спится в такую рань?