Неделя в декабре

Что было по сердцу Вилсу, так это стремительность всего там происходившего. До той поры Сити состояло из «домов», занимавшихся обыкновенными акциями, облигациями и дисконтом, теперь же здесь начали крутиться люди в ярких куртках, продававшие новые продукты и получавшие изрядные маржи, то есть делавшие настоящие деньги. А вскоре стали появляться и американские инвестиционные банки, которым требовался доступ к европейским часовым поясам, и потому они набирали людей в свои операционные группы. Основу их деятельности составляла покупка процентных опционов и фьючерсов от имени крупных клиентов, желавших защитить свои капиталы от колебаний процентных ставок, — на взгляд Вилса, занятие это было довольно скучным, гораздо больше нравились ему операции, которые банки вели, не просто обслуживая нужды своих клиентов, но ставя на кон собственные деньги.

Проработав год у Джимми Джонстона, Вилс получил место в большом американском банке и начал обслуживать его клиентов. Способность быстро считать и зауживать курсовые разницы сделала его в ЛМБФФ человеком уважаемым и внушавшим определенный страх. Жалованье банк ему положил небольшое, однако после того, как он получил в январе первый свой бонус, личный его капитал перевалил за 250 000 фунтов. Вилс изучил работу независимых брокеров, они же «автономы», и нашел надежную клиринговую компанию, которая согласилась поддержать его, если он примется работать на два фронта сразу — как представитель своего банка и как «автоном», использующий собственные средства.

Некоторые из носивших красные куртки «автономов» были фигурами раблезианскими, сгоравшими от желания помериться силами с могучими американскими банками. Они приезжали к бирже в 6.30 утра, завтракали в чайной на Кэнон-стрит сэндвичами с беконом и в восемь приступали к работе. В одиннадцать они устраивали перерыв с шампанским, и, если день выдавался удачный, некоторые даже отправлялись по домам. Другие же получали такое удовольствие от прямых контактов с покупателями, от сопровождавших продажи шума и гама, что всегда оставались на бирже до ее закрытия, до 4.30. Большинство их них были людьми молодыми. Просыпаться в пять утра в доме, стоящем где-нибудь в Эссексе или рядом со станцией «Пиннер», а после до 4.30 вечера участвовать, ни разу не присев, в безжалостных схватках, — все это людям постарше оказывалось не по силам.

Джон Вилс ничего не имел против того, чтобы просыпаться с утра пораньше в купленном им неподалеку от станции «Хайгейт» доме, переделанном из старинной конюшни, — с паркетным полом и множеством электронных новинок. Он наслаждался любым вызовом — физическим, умственным и финансовым; сигналы, подаваемые взмахом руки и похлопыванием по голове и плечам, были для племянника букмекера второй натурой. Работой он был завален. Банкам, желавшим покрыть крупную позицию, вовсе не хотелось, чтобы их торговые группы, легко узнаваемые по полосатым, вишнево-белым блейзерам, начали вдруг продавать бумаги все сразу и тем самым обвалили бы цену; вместо этого они звонили Джону Вилсу и просили произвести покрытие за них, потихоньку-полегоньку и чтобы никто не знал, чей заказ он выполняет. И, разумеется, получив распоряжение, ну, скажем, Ассоциированного королевского продать 10 000 гарантированных фондовых бумаг, было бы безумием не избавить от них для начала — пока осуществляемая для АКБ продажа не понизит их цену — собственный «автономный» счет…

Он вел игру двумя колодами карт. Так поступали все, а в том, что это давалось настолько легко, никакой вины брокеров не было. На операционных карточках проставлялось время, уже были в ходу примитивные средства видеозаписи, однако поймать хоть кого-нибудь за руку ни разу не удалось; собственно, никто не был до конца уверен, что пойманый и вправду окажется правонарушителем. Да и в любом случае, думал Вилс, нужно быть каким-то недочеловеком, чтобы не извлечь небольшую личную выгоду до того, как по завершении операции тебе заплатит еще и банк.

Это называли довольно презрительно — «опережение», но, поскольку его практиковали все обслуживавшие банки брокеры, используя при этом выболтанные коллегами сведения о клиентах, Вилс помышлял только о том, чтобы не лишиться конкурентных преимуществ, которые он завоевал тяжким трудом.

Затем объемы продаж стали уменьшаться, и Вилс увидел назревавшую проблему: регулирование. В 1987-м пошли разговоры о том, что неповоротливая армия законодателей все-таки выступила в военный поход, и потому, когда банк поинтересовался, не желает ли он перебраться в Нью-Йорк и возглавить — за гораздо большее жалованье — команду продавцов на тамошней торговой бирже, на НТВ, Вилсу потребовалось меньше минуты, чтобы ответить согласием. И когда грянуло регулирование, он уже ехал в аэропорт.