Неделя в декабре

— Саймон Тиндли. Пройдемте вон туда.

— Да, правильно, э-э… Финн, да, — пролепетал Финн.

— Итак, — сказал Тиндли, — для начала я могу показать вам наш Сад Воспоминаний. Это такое особое место, примыкающее к выпасу. Вы не могли бы рассказать мне немного о вашей любимице? Надеюсь, эта просьба не покажется вам грубой.

— Грубой? Нет. Почему?

— Мне было бы очень неприятно, если бы вы сочли меня грубым. Люди иногда неправильно воспринимают некоторые вещи, а мне не хотелось бы кого-нибудь огорчить.

Обойдя дом сбоку, они вышли через калитку на большой, площадью примерно в акр, участок земли, заросший травой и пересекаемый во всех направлениях гравиевыми дорожками.

— Большинство моих друзей, — сказал Тиндли, — предпочитает увозить усопших домой, однако некоторые хоронят их здесь. Я могу показать вам образцы всех наших каменных надгробий.

— Друзья — это…

— Я называю их друзьями, потому что мне неприятно думать о них как о клиентах. Если вы решите отдать вашу киску в наши руки, то и сами станете моим другом.

— Понятно. Значит, я, типа, привожу… типа, тело… и что потом?

— Сегодня я выдам вам специальный термопакет. Когда киска отойдет в мир иной, вы поместите ее в этот пакет и поездом привезете сюда. Или машиной. Это совершенно не важно, главное — уложиться в двадцать четыре часа. По истечении этого срока становится несколько затруднительно… Надеюсь, мои слова не покажутся вам…

— Нет-нет. Ничуть. Привожу его сюда, и…

— О. Так ваша киска — мальчик?

— Ну, не важно. Привожу ее сюда и что потом?

— У нас свой крематорий. Вон там, видите? Где труба.

Финн взглянул в указанном направлении и увидел невысокий, но довольно большой приземистый флигель.

— На Освенцим похоже, — ляпнул он, не подумав. В школе им вечно твердили о холокосте. О нем да еще об изменении климата.

— О боже.

— Извините, — сказал Финн. — Я совсем не хотел…

— Ну что вы, не стоит беспокойства, ожидание кончины любимого существа способно расстроить всякого. Если желаете, я могу показать вам крематорий изнутри. Там все очень гуманно.

— Нет, спасибо. Верю на слово. А что потом?

— Потом я отдаю вам прах.

— Прах?

— Да, или пепел, если вы предпочитаете это слово. Лично мне оно представляется грубоватым. В «прахе» как-то больше достоинства, вам не кажется?

— Ладно, прах.

— И мы вместе выбираем урну. Когда мы войдем в дом, я покажу вам образцы. Можно сделать это сейчас, если желаете. Ну и большинство моих друзей не отказываются выпить после кремации чашку чая. А затем вы увозите вашу киску домой.

Они были уже на задах дома и теперь подходили к застекленным алюминиевым дверям.

— На самом деле, — и Финн воспроизвел полученную им от Кена формулу, — я хотел бы получить участок класса люкс с травяным покрытием.

Тиндли остановился:

— О, понимаю. А вы не… надеюсь, я не покажусь вам грубым, но не слишком ли вы юны для него?

— Восемнадцать, — ответил Финн, распрямившись во весь рост.

— Ну хорошо. Тогда пойдемте. Вон туда.

Финн последовал за Тиндли по расшатанным камням мощеной дорожки, миновал бронзовый бюст злющей на вид немецкой овчарки с табличкой под ним, гласившей: «Вечная верность». Они обошли вокруг крематория, спустились в сад, посреди которого стояло еще одно приземистое строение, только это было без дымохода. Тиндли извлек из кармана анорака ключи, повозился немного с двумя тяжелыми висячими замками. И распахнул перед Финном дверь.

Прошло несколько секунд, пока глаза его привыкли к падавшему сверху яркому свету.

— О, сдается мне, галогенная лампа начинает помигивать! — сказал Тиндли. — Надо быть осторожным — голая лампочка в тысячу ватт способна испортить вам глаза. Зато света они излучают гораздо больше, чем обычные флуоресцентные.

— И тепла тоже, — сказал Финн.

— Если бы не вон тот вентилятор, здесь было бы еще жарче. Однако нам и нужна жара. И влажность.

Оказавшись с Тиндли в натопленной теплице, Финн быстро убедился в том, что его догадка насчет одежды старика была верной.

Конопля заполняла это помещение от стены до стены. Горшки с растениями стояли на деревянных козлах высотой по пояс человеку, над ними свисали на цепях длинные желобчатые плафоны из гальванизированного металла. Сильные лампы обливали растения светом, заставляя их тянуться вверх и наполнять помещение запахом, от которого у Финна пересохло во рту, а желудок его рефлекторно сжался.

— Мы используем гидропонную систему, — сказал Тиндли. — То есть почвы здесь нет. Так выходит и чище и быстрее и растений вырастает больше. Вместо того чтобы наудачу вытягивать из почвы питательные вещества, они получают точно рассчитанные количества их, которые добавляются в воду.

Финн окинул взглядом множество уходивших в пластмассовые контейнеры питавших коноплю труб и трубочек, на которых под ярким светом поблескивала покрывавшая их испарина. Растения венчались мохнатыми бутончиками, сулившими силу, надежную блокировку синапсов и перестройку реальности.