Недостойная

– Без Эн придется туго, – вздохнул Валлиус и тоже посмотрел за стекло палаты. – Эх, знать бы, кто ее так… Придушил бы своими руками.

Чуть позже, когда Велмар и Янг отправились обратно на свои рабочие места, Брайон позвал Берта к себе в кабинет со словами:

– Надо поговорить. А потом поедешь домой. А то, боюсь, придется тебя селить на соседнюю с Эн койку.

Заметив удивленный взгляд Арманиуса, главный врач пояснил:

– В том смысле, что реанимировать тебя надо будет, а не то, что ты подумал.

Уже в кабинете, попросив у секретарши две чашки чая и вазочку с печеньем, Валлиус продолжил:

– Понимаешь, существует такое правило… Любой потерявший память должен иметь опекуна. Опекуном кроме родственника может стать любой человек, который имеет над больным какую-то, скажем так, власть. Я практически уверен, что этим озаботится Арчибальд, как только вернется в столицу, – он Альго, имеет право. Но также таким правом обладаем и мы с тобой. Я – как куратор Эн и ее начальник, ты – как ректор университета, в котором она числится аспиранткой. Что думаешь?

Арманиус, нахмурившись, лихорадочно рассуждал. Удивительно, что Валлиус вспомнил об этом, но, если бы не вспомнил, Берт бы и не догадался о подобном правиле. Логично, ведь потерявший память приравнивается к ребенку, а у ребенка должны быть либо родители, либо опекуны.

И речь сейчас шла не о формальной бумажке, а о том, куда отправится Эн после выписки в случае, если память так и не вернется. Думать об этом не хотелось, но подумать было необходимо.

– Ты считаешь, ей будет плохо у тебя дома, Йон? Она же, наверное, была в гостях…

– Была, – кивнул главврач, – и неплохо ладит со всей моей семьей. Но обедать она сегодня позвала не меня, а тебя.

– Да, и я не очень понял почему.

Валлиус посмотрел на него почти с жалостью.

– Ты иногда тупишь ну просто как ржавый ножик, Берт. Ладно, забудь. Я думаю…

– Нет, погоди. – Арманиус заинтересованно подался вперед. – Что ты имеешь в виду? Я хочу понять.

Брайон закатил глаза.

– У Эн пропала только память. Память, но не чувства. Чувства невозможно уничтожить извне, только изнутри. И она продолжает хорошо относиться к нам не потому что превратилась в ребенка, а потому что это идет изнутри нее.

Берт несколько мгновений молчал.

– Ты хочешь сказать, что… – произнес он медленно. – Что…

– Ну? – В глазах Валлиуса впервые за этот день появилось вселенское ехидство.

Мысль была настолько невероятной, что Берт даже не мог ее озвучить.

– Я нравлюсь Эн?

– Не-а, – ответил Брайон весело. – Она тебя, гада, ненавидит. И сегодня очень четко это показала, предложив накормить кашей.

Арманиус, наверное, улыбнулся бы, но сил хватило только на то, чтобы дернуть губами.

– Короче говоря, оформляй опекунство ты. Ко мне в гости, если что, ты ее и так отпустишь. Я не хочу, чтобы Арчибальд посадил Эн в золотую клетку.

– Ты думаешь, он способен?

– Нет, ничего аморального он не сделает, конечно. Просто поселит в каком-нибудь доме за городом, приставит сиделок и врачей. И кстати… – Валлиус усмехнулся. – Ни за что в жизни он не пустит к ней тебя.

Это оказалось решающим аргументом.

– У меня нет с собой документов на ректорство. Я сейчас тогда домой, за ними, а потом – к вашему юристу.

– Давай, – кивнул Брайон и, склонившись над какими-то документами, пробурчал: – А то, понимаешь, недостойная…

Арманиус встал – голова вновь закружилась – и, направившись к выходу из кабинета, сказал, сам не понимая, зачем он говорит это именно Валлиусу и именно сейчас:

– Я тогда ошибся.

– Ничего-ничего, – донеслось в спину ласково-ехидное. – Тогда – это дело прошлое. Главное, чтобы ты не ошибся сейчас, Берт.

Оказалось, легко сказать, но трудно сделать. Арманиус, привыкший к тому, что находить дома все необходимое помогает родовая магия, потратил пару часов, роясь в библиотеке в поисках официального договора с подписью императора. Злился, ругался, бухтел, проклиная сам себя – развел бардак в доме! – но в итоге все-таки нашел. И еще через пару часов, шатаясь от усталости, вышел из кабинета госпитального юриста, держа в руках бумажку, где было указано, что именно он является опекуном Эн Рин до момента восстановления ее памяти. Валлиус подмахнул эту бумажку, даже не читая, и саму Эн уговаривать не пришлось – она только сказала: «Ты, Берт? Конечно!» – и сразу поставила в углу невнятную закорючку.

Писать и читать она теперь тоже не умела. Но помнила, как пользоваться столовыми приборами, есть и ходить в туалет, то есть не была совсем уж беспомощной. Как так может быть, Арманиус не понимал, но он ведь и не врач. Хотел задать этот вопрос Валлиусу, но осознал, что больше не в силах ни с кем разговаривать, сидеть и в целом находиться в вертикальном положении. Заказал магмобиль, вернулся домой, поднялся на второй этаж, в спальню, рухнул на постель, не раздеваясь, не поужинав и не снимая покрывала, и забылся тяжелым вязким сном.