Недостойная

Она стояла в двух шагах от него и смущенно мяла ладонями плюшевый зеленый халат. Улыбалась застенчиво, словно была не уверена в своем праве здесь находиться, тем более – в халате.

Арманиус вспомнил свой сон и на мгновение отвел глаза. Значит вот откуда взялось то, что он назвал детской влюбленностью. Насколько он был прав – одному Защитнику теперь известно, но в одном Берт не сомневался – кто именно ее спас, Эн, в отличие от него, помнила все эти годы.

– Садись, – сказал он и замер, когда она тихо спросила:

– Куда?

Логично – кроме дивана, на котором сидел он сам, здесь было два кресла. Да и на самом диване оставалось еще много места.

Соблазн сказать «сюда» и похлопать ладонью рядом с собой был велик, но Берт сдержался. Не важно, вспомнит Эн когда-нибудь об этом или нет, не стоило использовать ее положение для удовлетворения собственных желаний, пусть даже и невинных.

– Куда хочешь. Где тебе больше нравится, туда и садись.

Несколько мгновений она мялась, а потом, к его искреннему удивлению, опустилась на диван рядом с ним.

Но сказать что-то по этому поводу Берт не успел – в углу библиотеки вспыхнул малый пространственный лифт.

– Ой! – Эн подпрыгнула. – Что это?

Выгружая ужин, Арманиус рассказывал о пространственных лифтах все, что знал. Эн слушала с большим интересом, задавала вопросы, как обычно, и впитывала сказанное словно губка. Магия сейчас интересовала ее не меньше, чем раньше.

А когда ректор поставил перед Эн тарелку с салатом, спросила:

– Расскажешь… про меня?

Несмотря на то что Берт ждал этого вопроса, он все равно оказался неожиданным.

– Что именно тебе рассказать, Энни?

– Кто я? – выпалила она, но тут же исправилась: – Кем были мои родители?

– Ты родилась на севере Альганны, рядом с Геенной, в крестьянской семье. Когда была маленькой, осталась сиротой – Геенна пробудилась и все твои родственники погибли. Ты жила в приюте, а в шестнадцать лет поступила в Высший магический университет Грааги. Семь лет училась там, выбрала своей специализацией магическую медицину и сейчас стажируешься в Императорском госпитале.

Эн смотрела на Берта, открыв рот и забыв про салат.

– Ешь, Энни.

Она ткнула вилкой в тарелку, но мысли явно витали в другом месте.

– Я… хорошо училась?

Арманиус улыбнулся, принимаясь за свой салат. Невзирая на легкую тошноту от ситуации, не есть он не мог.

– Очень. Ты была лучшей на курсе.

– А… стажируюсь я… Что я делаю? В чем состоит моя работа?

– Ты изучаешь возможность восстановления поврежденных энергетических контуров.

Она нахмурилась.

– Контуров?..

И Берт принялся долго и обстоятельно рассказывать Эн про ее стажировку, поминутно напоминая про ужин, – она была так увлечена обсуждаемыми вопросами, что еда ее почти не интересовала.

– Значит, я тебя лечила?

– Да.

– Вылечила? – спросила Эн с беспокойством, и Арманиус засмеялся. А потом протянул руку с зажатым кулаком, разжал его и раскрыл на ладони маленький огненный цветок.

– О-о-ох! – выдохнула Эн восхищенно и радостно улыбнулась. – Здорово! А еще можешь?

– Пока нет. Но совсем скоро смогу.

– А… – Она запнулась. – А я? Смогу так?

Отвечать было больно.

– Нет, Энни.

Она вздохнула.

– Понятно…

– Не думай об этом пока. У нас впереди еще горячее и пирожные. Шоколадные. Как думаешь, ты любишь шоколадные пирожные?

Эн задумалась на секунду, а потом вновь расплылась в широкой улыбке.

– Мне кажется – очень!

– Вот и я тоже так решил.

– А на Праздник перемены года полагается ставить елку, – сказала Эн, когда все, даже пирожные, было съедено подчистую. – Почему у тебя ее нет?

Как объяснить, когда он и сам толком не понимает почему?

– Я думал, что буду встречать этот день в одиночестве.

– Тем более надо было поставить! – возмутилась Эн. – А почему в одиночестве?

– У меня нет родственников, как и у тебя.

– Но у тебя же есть я, – протянула она растерянно. – Как же… Ты собирался встречать праздник без меня?!

Кажется, про подобные ситуации Валлиус говорит: «Было бы смешно, если бы не было так х… хрустно».

Вот и Берту стало хрустно. Что тут ответишь?

– Я не собирался, Энни. – И, чтобы отвлечь ее, сказал, поднимаясь с дивана и подавая ей руку: – Пойдем, покажу тебе кое-что.

– Что? – спросила Эн с любопытством, сжав его ладонь, и тоже встала.

– Сейчас увидишь.

До полуночи – времени наступления нового года – было еще достаточно времени, но Берт не хотел больше ждать. Во-первых, он давно заметил, что Эн, несмотря на все любопытство и оживление, клюет носом и периодически зевает. Во-вторых, он и сам уже хотел спать. Ну и в-третьих, просто было интересно посмотреть на ее реакцию.

Берт подвел Эн к своей спальне, открыл дверь и впустил гостью внутрь, зажигая свет родовой магией. Жаль, нельзя спросить, стоит ли ею пользоваться, но Арманиус решил рискнуть. Тем более что она сама рвалась изнутри, как и раньше, не вызывая ни малейшего напряжения.

– Ой!..

Берт улыбнулся, глядя не на кровать, по которой сейчас прыгал маленький плюшевый зверь, а на Эн.

На ее лице одна за другой мелькали эмоции. Удивление, недоумение, восхищение, умиление, радость – полный спектр. Ни один художник в мире не смог бы нарисовать их все в одной картине.