Недоступная девственница

— Не могу объяснить. Уверен, они на это пойдут, но почему — не знаю. Ходят слухи, что они уже проворачивали дела для Тарранта. И вряд ли из-за денег: англичане платят гроши. Весьма сомневаюсь также, что из большой любви к Тарранту.

— Возможно. Но их мотивы предугадать трудно, часто они оказывались совершенно невероятными, — Брюнель прикурил сигарету. — Какой бы ни была причина, я согласен с вами, что они вполне могут попытаться выкрасть бумаги.

Жако смотрел на громадный сейф, вмонтированный в одну из стен кабинета.

— Вы не думаете переложить документы в другое место? Например, в банк? — спросил он грубым, гортанным голосом.

— Ничего глупее не придумать, — задумчиво произнес Брюнель, — сильно сомневаюсь, что банковский сейф устоит против полномочий людей Тарранта, если у них в том возникнет необходимость. И сомневаюсь, что есть более безопасное место, чем сейф в этом особняке.

Он бросил взгляд на Чанса.

— Исходя из их послужного списка, полагаю, они придумают что-то изящное.

— Это будет непросто. Чтобы вскрыть сейф, им понадобится часов двенадцать, следовательно, вначале им придется позаботиться о нас. А чтобы заняться нами, им надо еще до нас добраться. А чтобы до нас добраться, когда мы здесь, в доме, им нужно будет обойти сигнализацию. Но ее невозможно перерезать или отключить. Ее можно только перехитрить, и то если мы им это позволим. Значит, это и будет их тактикой — одурачить нас таким образом, чтобы мы сами их впустили. Нам надо внимательно следить за каждым, кто приблизится к дому — почтальон, телефонист, представители электрической компании, газовщики, водопроводчики. Если подозревать всех, кто попытается войти в дом, какую бы форму они ни надели, нас вряд ли удастся провести.

Несколько минут Брюнель сидел, погруженный в мысли.

— Отлично, Адриан, — наконец сказал он, — следующие несколько дней мы проведем на осадном положении. Обо всем позаботься сам, проверь каждую мелочь. С этого момента один из вас должен постоянно находиться в этом кабинете. С оружием.

Брюнель посмотрел на Чанса.

— Под словом «оружие» я понимаю пистолет. После того как мы их возьмем, можешь сколько угодно играть в ножички, — он загасил сигарету и поднялся — крошечная фигурка на фоне массивного стола.

— Ты дежуришь до трех часов утра, Жако. Потом Адриан тебя сменит. Сегодня ночью вряд ли что-нибудь произойдет, но меры предосторожности мы примем прямо сейчас. Так, значит, Блейз хороша в нетривиальных ситуациях? — Брюнель приподнял одну бровь. — Кажется, вы оба можете это подтвердить?

Адриан Чанс натянуто улыбнулся. Жако угрюмо плюхнулся на оттоманку, достал из-под мышки пистолет и начал проверять его. Взявшись за ручку двери, Брюнель услышал вкрадчивый голос Чанса:

— Вы сегодня вечером будете пользоваться Лизой?

— Нет, — Брюнель остановился, размышляя. — Давай, Адриан, она к твоим услугам, но не теряй голову. Она мне может скоро понадобиться для работы, поэтому потрудись не оставлять на ней никаких следов. Понял?

— Для работы? — Чанс удивленно смотрел на него.

— Если Блейз и Гарвин не рискнут прийти сюда, возможно, ей придется заняться Гарвином.

— Но зачем?

— Кроме сингапурских бумаг, у меня есть и другие интересы, Адриан, — спокойно сказал Брюнель.

— Пеннифезер?

— Да. Он сейчас связан с Блейз и Гарвином, поэтому нам надо действовать осторожно. Я уверен, он что-то знает, и это для нас единственная возможность вновь вернуться к проекту Новикова.

Чанс кивнул, правда, без особого энтузиазма.

— Не отчаивайся, Адриан, — мягко сказал Брюнель, — если в течение следующих нескольких дней у тебя не будет шанса пощекотать своим маленьким ножиком красотку Блейз, я обязательно предоставлю тебе такую возможность в самом ближайшем будущем.

Лиза лежала в постели и читала книгу. Услышав звук открывающейся двери, она села и увидела, как в комнату входит Адриан Чанс. Она напрягла все силы и с трудом подавила непроизвольный спазм желудка. Ей было стыдно того отвращения, которое вызывал в ней этот человек, стыдно своей робкой надежды, что, может быть, на этот раз он не будет с ней так жесток. Последний раз он был с Лизой месяц назад, и она не ожидала, что Брюнель так скоро позволит ему новое свидание.

Лиза с ужасом подумала, через что сейчас придется пройти. Вначале она должна будет слабо сопротивляться Адриану, затем сильнее и сильнее, и — страх, нужно будет показать, что она боится его. Тогда он ее накажет, и самое худшее окажется позади. Потом она покорно закроет глаза и замрет, как тряпичная кукла, а Адриан будет сопеть и рычать, наслаждаясь ее телом.

Лиза с чувством вины поймала себя на мысли, что подумала о наказании Адриана как о самом худшем. Голоса всегда говорили ей, чтобы она выполняла все прихоти Брюнеля, а если он того требовал, то и Чанса. Он бы не пришел, если бы ему не позволил Брюнель. Значит, все, что он будет с ней делать, — желание и воля голосов, и ей должно быть стыдно за свои чувства.