Недотрога

По сути, он толком и не слышал исполнения номера. Когда всего через несколько часов отправлюсь на сцену, мне кажется, он сам не сможет определить, ненавидит меня за провал или радуется успеху.

Но я в себе более-менее уверена. Композиция совсем не сложная, да и зрители явно не из музыкальной среды. Больше переживаю, как буду смотреться на сцене и, главное, понравлюсь ли Максу и его партнерам.

Только от их мнения зависит, останусь ли я работать в клубе, а мне нужны эти выступления, нужна эта работа. Лишь так смогу вытащить маму, да и полученный аванс в пятьдесят тысяч придется отработать. А я уже начала его тратить, и вовсе не на адвоката…

В тесной гримерной, куда налетели мои взбудораженные коллеги, а также Альберт, царила предпраздничная, но напряженная атмосфера. За стенами маленькой комнаты стало шумно — клуб открыл свои двери для многочисленных гостей.

Мы ничего не видели, только слышали гомон из залов и из соседней гримерки, в которой готовились к выступлениям танцовщики, стриптизеры (обоих полов) и прочие артисты.

Иногда к нам забегал заполошный ведущий вечера, выкрикивающий время выступления каждой. Мое приходилось на два часа ночи, оставалось еще четыре часа, и их нужно было как-то занять. Я могла порепетировать, но в таком шуме об этом нечего было и мечтать. На данный момент казалось более важным наладить отношения с коллегами, хотя, если честно, я очень сомневалась, что мне это удастся.

Уж больно враждебно они были настроены, тем более я снова приехала вместе с Максом, которого они рассматривали как вожделенный приз, к тому же журналисты удостоили меня своим вниманием.

Странно, что еще не начались подколы. Стоило мне подумать об этом, как я поняла, что сама себя сглазила. Находящиеся уже в хорошем подпитии, девочки начали приставать:

— Ну что, звезда шоу, успела порепетировать? Или тем, кто перед шефом на спине показывает свое умение заработать деньги, это не нужно?

— А вы что, по опыту знаете, как лучше демонстрировать умение?

Вообще, я не планировала грубить, сама не знаю, как так быстро нашлась с резонным ответом, но меня настолько раздражала их тупость и очевидная зависть, что я не сдержалась. Все попытки наладить отношения явно были заранее обречены на провал.

— Ой-ой, какие острые зубки! Наверняка знаешь, что тебя защитят. Хорошо быть подстилкой шефа!

— Девочки, девочки, не ссорьтесь! — попытался разрядить обстановку Альберт. — Вы же культурные люди. Я не ожидал от вас подобных выражений. Такое ощущение, что вы с трассы, а не из консерватории. — Он скривился, с извиняющейся миной глядя на меня, и продолжил отповедь: — Как вам не стыдно! Если бы я считал это место неподобающим, никогда бы не согласился руководить вашим коллективом. Я, конечно, не смею надеяться, что вы извинитесь перед Таисией, но всё же постарайтесь впредь уважать друг друга. Вы сюда работать пришли, а не соревноваться, кто круче. Я сейчас отправляюсь за костюмами. Таисия, помоги мне, а вы пока, сороки, отрабатывайте номера. У тебя, Семёнова, слабая позиция в верхнем такте, а тебе, Трифонова, не хватает экспрессии.

— Не обращай внимания на глупых куриц, — пытался успокоить меня Альберт по дороге за костюмами. Но я и не думала расстраиваться. Это как переживать из-за плохой погоды — точно так же бесполезно. Ненастье наступает вопреки нашей воле. Вот и неприязнь этих девиц неизбежна. Давно пора привыкнуть, что я везде отщепенка, белая ворона.

— Вы как-то изменили ко мне отношение. Или мне кажется? — решила я задать закономерный вопрос, осознав вдруг, что худрук стал намного теплее со мной обходиться. С чего бы это?

— Не кажется. Я пообщался с Татьяной Георгиевной Логиновой насчет тебя, когда понял, что уже слышал твою фамилию.

— Вы рассказали Татьяне Георгиевне, что я выступаю в «Инферно»?! — воскликнула я с ужасом, прижав ладонь ко рту и холодея всем телом.

Внешний мир внезапно ворвался в мою реальность, напомнив о том, как тесно музыкальное сообщество. Хотелось провалиться сквозь землю от стыда перед любимой преподавательницей, женщиной, которую я уважаю, перед чьим талантом преклоняюсь. И одновременно пришибить Альберта за болтливый язык!

— Что ты, детка? — изумился он совершенно искренне и осуждающе покачал головой, верно распознав гнев в моем вопросе. — Считаешь, что я совсем из ума выжил? Рассказать Логиновой о нашем участии в сомнительном проекте — это настоящее профессиональное, да и реальное самоубийство. Я и свою работу здесь скрываю, не то что вашу с девочками. Ну посуди сама. Откуда она узнает про подработку в «Инферно»? Совершенно исключено. Абсолютно не пересекающиеся круги общения — ее и посетителей данного заведения. Так что не переживай. Я просто поинтересовался талантами с разных курсов, обычный такой разговор для нашей среды. Вот Логинова тебя и упомянула. Я не осуждаю, если что. Не осуждаю никого из тех, кто здесь выступает. Деньги не пахнут. Так же говорят? — с грустным смешком Альберт закончил фразу и посмотрел на меня с сочувствием.