Неевклидово пространство

   Квест "Найти Джозефа Фита" оказался не из простых. Мало того, что Алекса погоняли по этажам. У него пять раз попросили предъявить жетон, три раза просканировали, два раза продезинфицировали, а одна въедливая дама даже заставила его переодеться в белый балахон и вымыть руки. После всех этих злоключений выяснилось, что профессор только вернулся из университета, где читал лекции, и работает в своем кабинете. Напротив приемной директора. Нет, не зря Алекс недолюбливал врачей, не зря.

   Джозеф Фит неожиданно оказался довольно приятным мужчиной. Несмотря на почтенный возраст, он был бодр. Седина, залысина, окладистая борода - всё, как положено профессору. Его кожа была усыпана лентиго, защитные очки скрывали глаза от агрессивного солнца. Таковы приметы старости на Атоване. Джозеф Фит поднялся с кресла, чтобы пожать руку детективу. Рука была сухая, рукопожатие твердое.

   - Приятно познакомиться, - с улыбкой произнес профессор. - Правда, обстоятельства не радостные. - На последних словах улыбка угасла. - Насколько я понял, вы занимаетесь делом китиарцев?

   - На самом деле, я расследую дело одного китиарца - убитого Оуэна Бродски, - осторожно уточнил Алекс.

   - Жаль его. Талантливый был паренек. - Глядя в стол, Фит покачал головой. - Сколько ему было? Лет тридцать?

   - Тридцать два, - автоматически поправил Коллингейм.

   - Совсем молодой. Жить бы ему, да жить... - Профессор помолчал, а потом поднял взгляд на детектива. - Вы же здесь, чтобы задать вопросы? Задавайте.

   - С кем больше всего общался убитый?

   - С Эбби и Эмилем.

   - А из атованцев?

   - Они не очень стремились к общению с нашими, хотя языковых проблем у них не было. Скорее, этические.

   - Этические? - переспросил Алекс.

   - Сами представьте: они же сверхлюди. Их не слишком любили в коллективе, - Фит поджал нижнюю губу. - Иногда подшучивали. Они очень болезненно на всё реагировали. Наверное, чувство юмора не входит в программу генетического совершенствования.

  - Насколько я понимаю, вы тоже не из лагеря поклонников Китиары? - уточнил детектив.

   - Гордыня и жадность однажды погубят человечество, молодой человек, - наставительно произнес профессор. - Гордыня и жадность.

   - Вы про китиарцев?

   - Увы, эти пороки свойственный всем людям, и тысячи лет человечество стоит на шаткой табуретке, засунув голову в петлю. Поверьте, молодой человек, - ученый кивал головой, как болванчик, - однажды табуретка упадет, и случится это из-за жадности и гордыни. Китиара - вызов, брошенный Богу. Человек возжаждал стать равным Творцу.

   - Не получилось?

   - Закон сохранения вещества и энергии еще никто не отменял, - по-отечески улыбнулся профессор. - Если где-то прибыло, где-то должно убыть.

   - И где же убыло у китирацев? - полюбопытствовал Алекс. Ему не нравились граждане Китиары. Неплохо было теперь узнать, почему.

   Фит подался вперед. Его глаза горели.

   - В человечности. Представьте, что вы с детства общаетесь с совершенными людьми: талантливыми, умными, красивыми, - перечислял ученый, и чувствовалось, насколько он одержим своей идеей. - Как вы будете воспринимать обычных людей?

   Алексу припомнился слова Тайни о том, каково жить среди поголовно умных и красивых. Правда, как после этого она относится к "обычным" людям, он для себя не уяснил. Неактуально было.

   - И как я буду воспринимать обычных людей? - спросил детектив.

   - Вам приходилось встречать в жизни умственно-отсталых людей? Даунов? Уродов? Как вы к ним относитесь? Вот и мы для китиарцев умственно-неполноценные уроды-дауны, - подвел итог Джозеф Фит и поправил очки, ткнув перетяжку оправы указательным пальцем.

   Коллингейм не считал себя ни дауном, ни уродом. Да, за такое китиарцев можно не любить.

   - А как они по работе? Что-нибудь толкового сделали?

   - Как профессионалы они, конечно, молодцы. Знаете, - профессор вновь поправил сползшие по переносице очки, - я ведь сначала не верил, что у них что-нибудь вообще получится. Мы же столько времени боролись с этой болезнью. А тут какие-то, простите, сопляки, прибыли нас учить. И ведь был не прав.

   - Так они нашли способ излечения? - не поверил Алекс.

   - Нет. К сожалению, лечения не существует. Но! - Тут Фит ткнул указательным пальцем вверх. - Они смогли объяснить механизм возникновения заболевания. Очень необычное решение. А мы слишком долго варились в своем соку. Знаете, молодой человек, в науке преклонение перед корифеями - это порочная практика. Приятная, успокаивающая эго, что всё великое открыли до нас, но совершенно тупиковая. В этом отношении у китиарцев была фора - наши светила для них не ярче уличного фонаря.

   Профессор усмехнулся, и с видом победителя поерзал, устраиваясь в кресле поудобнее. Видимо, тот факт, что лечение так и не было найдено, утешало его. Всё-таки неприятно чувствовать себя совсем уж дауном.

   - Может, всё же с кем-то из сотрудников китиарцы общались более тесно? - попытался Алекс сдвинуть с мертвой точки буксовавшее дело.

   - Возможно, вам стоит поговорить со Смитом. Это стажер. Он помогал нашим гостям, выполнял техническую работу. Был на подхвате.

   - А где его можно найти?