Нефтяная бомба

– Боре-е-ок! Ты бабай и я бабай, и ты мне мозг-то не сношай. Какая израильская электроника в арабской стране после всего хорошего, что вы для них сделали? Окстись, родной, хоть ты и иудей. Если бы даже это было правдой – нам-то на хрена рынок терять? Иракцы встанут на дыбы, найди они в нашей технике хоть одну израильскую финтифлюшку. Говори по делу, а то башка болит, сблюю сейчас…

– Воды дать?

– Ну, дай, коли добрый…

Борек приносит мне маленькую бутылку, и после первого же глотка начинаю блевать. Блюю долго и качественно, хорошо, что без крови, похоже. Напоследок – промываю рот, сплевываю. Но мерзкий вкус все равно остается.

Борек не знает, что делать.

– Короче… Мы предлагаем обмен.

– Уже лучше. Что на что.

– Нам нужна ваша агентура.

– Где?

– Здесь.

– А что взамен?

– Взамен мы сдадим вам всю агентуру у вас.

– Солидно. Вашу?

Борек вздыхает:

– Нет конечно. Мы что, идиоты? Американскую. Всю, которую знаем, а знаем мы немало…

Однако…

– Борек, твои шефы на солнышке не перегрелись? Ты помнишь, где ты меня взял?

– Ну и что?

– У американского посольства. А прикинь, я приду туда еще раз, и вот все, о чем ты тут мне втирал, им вывалю. Прикинь, что будет. Американцы вам – только так ата-та сделают, потом на задницу не сядете.

– Ты мне это зачем говоришь?

– Просто так. Чтобы проникся. Впрочем, ваши разборки с американцами – ваше дело. Ты зачем на меня-то вышел, да еще и так? Ты хоть соображаешь, что мне не поверят только по одной простой причине – так не бывает. Ни ты, ни я – не подходящие фигуры для такого рода переговоров.

– Мы все понимаем. Но тебя выбрали по одной простой причине – у тебя есть выход наверх. Безопасный выход.

– Окстись, родной. Я в партии не состою, какой выход?

– Такой. Ты в близких с Головиным, верно?

Верно. Генерал-лейтенант госбезопасности Дмитрий Петрович Головин – главный советник генерала Рафиката, и одновременно – главный по всем антитеррористическим действиям, которые мы проводим в этой стране с ведома иракцев или без ведома. На него у меня и в самом деле есть выходы – и водочные, и денежные.

– В каких близких? Ну, водку привожу, хлеб черный. Селедочку. И что с того? Ты же знаешь, какое у нас начальство. Подай – принеси – пошел вон.

Борек кривится:

– Помню. Но выхода у тебя нет – придется пробиться.

– Отдай СВР. Это их хлеб.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что в СВР сидит американский агент. На самом верху.

О как…

Интересно, почему я не удивлен? Хотя – после предательства и побега Потеева – тут нечему удивляться. Отец – Герой Советского Союза, а сын – изменник Родины. Здорово просто. Мы и американцы заигрались в эти игры, вербуя и перевербовывая друг друга. Хотя, если так вдуматься, это не более чем способ оправдать собственное существование. Не более того.

– Санек. Ты соображай. Если я чем-то тебя огорчил в прошлом, этого все равно не исправишь. Прощения просить не буду – лишнее это, знаю, что не простишь. Но мы на одной стороне, и ты, и я – боремся с терроризмом. Так если ты не хочешь помочь себе самому – помоги своей стране…

Да нет, Борек, на разных. На разных мы с тобой сторонах, как ни крути. Твоя родина – не Россия, а Израиль, и потому мы на разных сторонах. Ты и твои шефы – отлично понимаете, что только братоубийственная война по периметру способна отвести от Израиля прямую и явную угрозу. Вы и делаете все, чтобы это было, не считаясь ни с чем. А вот нам нужен мир. Тот мир, который припрет вас в угол…

– Ты еще скажи, что у нас с тобой одна родина, – мрачно говорю я.

– Я помню Россию. И многие в Израиле помнят Россию.

Ага. Свежо предание…

– Ладно, – решаюсь я. – Допустим, я выйду наверх с твоим предложением. Ты понимаешь, что пока что все это – не более чем туфта. Фикция. Слова, не подкрепленные ничем. Если я приду и скажу, что тут есть один такой товарищ, который хочет сдать американскую разведсеть, – в лучшем случае меня вышибут с работы и лишат допуска. В худшем – запрут в дурку. Такие вещи на словах не делаются, понимаешь? Дай мне подарок.

Борек улыбается:

– Вопросов нет. Мои шефы, как ты их называешь, – все это продумали.

И опять мне в руку ложится телефонная карта памяти размером с ноготь. Старая добрая шпионская игра…

– Что там? Есть что-то конкретное или выборка из газет?

Борек улыбается:

– Есть. В основном банковские переводы и счета. Они на офшорки, но вы разберетесь. Что дальше делать – решите сами…

Голова болит. Но раскисать – не время, совсем не время.

– Мне потребуется время. Как минимум неделя.

– Вопросов нет. Но лучше поторопиться, ситуация может измениться в любой момент.

Оп-па… Вот ты и киксанул[18], друг мой. Это ты уже сказал совершенно лишнее.

– Такие дела быстро не делаются. Неделя.

– Хорошо, – сдается Борек.