Нефтяной фронт

В тылу немецко-фашистских войск, на территории Краснодарского и Ставропольского краев, действовало более ста сорока партизанских отрядов и групп. Одна из главных задач заключалась в том, чтобы не дать захватчикам начать добычу нефти. Гитлеровцы уже успели создать в Германии акционерное общество «Немецкая нефть на Кавказе», но практически ничего не получили: за время их пребывания на Кубани им не удалось восстановить ни одного промысла, ни одной скважины. Кроме того, после освобождения этой территории был обнаружен значительный запас труб, завезенных из Германии для разработки нефтяных месторождений. Трубы эти пригодились советским нефтяникам для восстановления промыслов.

Наш отряд возглавлял секретарь Хадыженского райкома партии Хомяков. Спустя несколько дней мы появились в Туапсе. К этому времени нас уже «похоронили», и на запрос Наркомата нефтяной промышленности, который находился в Уфе, из Туапсе сообщили, что Байбаков с группой нефтяников, вьполнявших спецмероприятия, погибли. Каково было нашим семьям, которые были извещены об этом! Моей жене, Клавдии Андреевне, жившей в это время в Уфе с маленькой дочкой Таней, также пришлось пережить мою «гибель».

Но, несмотря на все перипетии, было сделано главное – выполнено задание Государственного Комитета Обороны. Наша группа перебазировалась в Грозный, неподалеку от которого в районе Малгобека в начале сентября 1942 года шли ожесточенные бои.

В Грозный мы добрались, когда немцы оккупировали Моздок и дошли до станицы Червленой. Здесь они были остановлены – во многом благодаря пополнению, срочно переброшенному из Сибири по Турксибу через Каспий на Махачкалу. Надо сказать, что около Грозного по приказу Сталина поставили заслон и отступающих расстреливали. Да и сменивший Буденного на посту командующего фронтом генерал H.H. Петров быстро овладел ситуацией. Помогло также подкрепление в виде английских штурмовиков – «мустангов», которые господствовали в небе.

Немцы же выдыхались, поддержки с воздуха у них не было, горючее иссякло. Прибывшие из рейха специалисты-нефтяники, как ни пытались, не смогли получить на краснодарских промыслах для своих нужд ни литра нефти. Фашистам удалось частично оккупировать малгобекский промысел, но мы успели вывести его из строя, и он достался им «пустым».

После поражения под Сталинградом немцы поняли, что невозможно прорваться к нефти Грозного, и по приказу Гитлера начали бомбить грозненские нефтеперерабатывающие заводы. Более 80 бомбардировщиков типа «фокке-вульф» провели тремя заходами массированный налет на заводы.

Бомбежка застала нас на пути с нефтяных промыслов на нефтеперерабатывающие заводы. Мы укрывались в придорожных кюветах, не раз засыпало нас землей, а наша машина вся была изрешечена осколками бомб.

Нефтеперерабатывающим заводам был нанесен огромный ущерб – большая часть из них вышла из строя, хотя некоторое оборудование удалось эвакуировать на Восток до той бомбежки.

Находясь в последующие дни на командном пункте, я дважды наблюдал ожесточенные атаки немецких частей. Все они были подавлены огнем нашей артиллерии и авиации. На моих глазах уничтожили несколько тысяч пехотинцев противника. В результате наступление немцев на этом участке фронта было остановлено.

В сентябре я вернулся в Москву, а вскоре отбыл в Уфу. Не сразу мне удалось обрести нормальное состояние духа – перед глазами всплывало все виденное и пережитое: кровь, убитые, страшные разрушения.