Негатив. Том II

На тренировке по рукопашному бою мастер особо не лютовал, из зала же я, проигнорировав столовую, поспешил на полигон. Вошёл там в резонанс и — о, чудо! — впервые за неделю всё прошло как по маслу, никакого жжения и прочих неприятных ощущений не возникло; отработал как надо.

Кра-со-та! Как есть — красота!

В среду весь завтрак утешал Варю. Вчера-позавчера она ещё как-то держалась, а тут — прорвало. Но поплакалась мне в жилетку и успокоилась.

— Два месяца — это не так много, — без особой уверенности произнесла девушка, вытирая глаза платочком. — Так ведь, Петя?

— Оглянуться не успеешь — вернётся! — подтвердил я и поехал в институт вместе с утренней сменой.

Отучился, пообедал, сел в читальном зале грызть гранит науки. И вполне успешно грыз, пока не пожаловала Юлия Сергеевна. Барышня села с каким-то пухлым учебником за стол напротив, будто бы сама по себе, и спросила:

— Ну и чего от тебя хотел Горский?

Я оторвался от конспекта и говорить, будто рад её видеть не стал, сухо ответил:

— Ты всё верно угадала.

— Вот как! — протянула Юлия и прикусила нижнюю губу. — И чего ты только повёл в ресторан ту вульгарную мадам?

— А вот этого не надо! Я твоих матросов не трогаю, ты моих мадам не критикуй.

— Сравнил!

— Что у тебя, что у меня — ровно одно и то же

Глаза Юлии Сергеевны распахнулись с непритворным интересом.

— Как так?

Ничего выдумывать я не стал, поведал о своём первом медосмотре.

— И она говорит: «без особенностей!», — поморщился я под конец, нисколько даже не лицедействуя. — Представляешь? Это мне-то! Вот при первой же оказии и решил доказать, что очень даже с особенностями. И доказал бы, только этот урод припадочный всё испортил.

Барышня лукаво улыбнулась.

— Но у тебя ведь и в самом деле без особенностей, Петя. Чего ты взбеленился?

Я не обиделся, только хмыкнул.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда в следующий раз особенности демонстрировать стану!

Юлия фыркнула.

— Фи, как пошло!

— Не пошло, а скабрезно.

— Тем более! — Барышня немного помедлила, потом будто бы неуверенно спросила: — Петя, а ты о технике снижения чувствительности ещё справки не наводил?

— Случая не было. Сегодня спрошу.

— Буду тебе очень признательна! — уверила меня Юлия Сергеевна и тут же уточнила: — А что не так с моим лицом?

Вопрос застал врасплох, и я недоумённо нахмурил лоб.

— Ты о чём вообще?

— Сам в прошлый раз сказал, что сзади я вся идеальна, а спереди — только до шеи, — напомнила барышня, понизив голос. — Так что тебе не нравится в моём лице?

У меня был небогатый опыт общения с противоположным полом, но что-то подсказывало: заявить о своём безразличии в общем и целом — ещё допустимо, а вот вдаваться в конкретные недостатки внешности точно не стоит. Рубану правду-матку о лошадиной челюсти, и дальнейшее общение эта опрометчивая прямолинейность осложнит до крайности, а мне и самому Юлию Сергеевну в койку завалить хочется, и старшие товарищи на этот счёт вполне недвусмысленно высказались.

Ситуация!

— Твоё лицо слишком уж породистое, — заявил я после недолгих раздумий. — При взгляде на него сразу о длинной веренице благородных предков думать начинаю. А я дворян, знаешь ли, на дух не переношу.

Барышня захлопала глазами, осмысливая услышанное, а затем с нескрываемым ехидством произнесла:

— Задница моя, значит, для тебя не слишком породистая?

— При виде твоей задницы думать уже как-то и не хочется даже, — сказал я чистую правду и подмигнул: — Что вечером делаешь?

Юлия Сергеевна надменно фыркнула, поднялась из-за стола и отправилась восвояси.

Я проводил её пристальным взглядом, потом достал из жилетного кармана часы, откинул крышку и взглянул на циферблат. До запуска в бассейн оставалось полчаса, так что засиживаться в читальном зале не стал и побежал в бухгалтерию, где стребовал у господина Горицвета приходный ордер на одну тысячу рублей, с коим и спустился в кассу. Сдал деньги, получил на руки бумажку со всеми подписями и печатями и отправился принимать водные процедуры. Оттуда — на дежурство.

И вот уж не думал не гадал, но вчерашнее везение меня не оставило и сегодня. Только затянул красную повязку, как в фойе с улицы прошли три молодых человека. Двух я не знал, а вот с третьим хотел повстречаться уже давно, да никак не пересекались.

Николай и Валентин удостоили троицу лишь мимолётными взглядами, я же не преминул заступить им на дорогу.

— Документы, пожалуйста.

— Порядок! — окликнул меня Николай. — Это аспиранты!

— Два аспиранта, а третий…

Я выжидающе поглядел на председателя студенческого клуба Якова, и ему на помощь пришли спутники.

— Он с нами!

— Он — с вами! — повторил я и покачал головой. — Что же это получается, Яков? Правила не едины для всех? А как же принципы? Это ведь служебный вход, он предназначен исключительно для сотрудников института. Ты — сотрудник?

Яков побагровел — от стыда или бешенства, даже не скажу, — резко развернулся и потопал на выход. Аспиранты во все глаза уставились на меня, но я лишь руками развёл.

— Странный он какой-то. Я ведь просто спросил.

— Спросил он, — проворчал Валентин.