Негатор или история неправильного попаданца

Следовательно, наличие граней существенно. А если улучшить огранку? Несколько секунд я пытался мысленно перевести слова «полировать» и «гранить», но полностью адекватного термина не нашел.

— А если грани сделать ровными-ровными?

Взгляд Сарата исполнился самыми лучшими чувствами: глубоким сожалением и искренним сочувствием. Именно так обычно смотрят на безобидных, но совершенно безнадежных дураков.

— Это нельзя.

— Почему?

Судя по выражению лица собеседника, я не просто дурак, а дурак, не читающий газет и не смотрящий телевизор. Ниже меня в табели о рангах лишь табуретка из неоструганного материала.

— Потому что так никто не делает.

— Почему так никто не делать?

— Потому, что все знают, что это невозможно.

Приехали. Ладно, попробуем боковые заходы.

— Никто так не делать раньше?

— Да.

— Когда-то делать, не получать хороший кристалл? Записать так?

Кажется, бывший младший лейтенант понял. На лице появилось выражение — точь-в-точь монитор, когда стек уже переполнен, но синий экран еще не появился. Через две минуты я подумал, что нажимать Ctrl-Alt-Del уже поздно. Тут облик лица перещелкнулся — вместо тупого поиска по базе данных появилось нечто вроде «А что, собственно, нужно искать?» Еще через две минуты Сарат ответил, очень медленно и самым тщательным образом подбирая слова:

— Я никогда и нигде не видел таких записей. Я никогда о таких опытах, — на это слово ушло никак не меньше сорока минут, — не слышал. Я никогда не видел на высших магах кристаллов, у которых грани были бы ровные-ровные.

— Ты нашел кристалл, грани ровные-ровные-ровные. Он дороже кристалл такой же, грани ровные?

Все то же сочувствие во взгляде Сарата.

— Кристалл с очень ровными гранями найти нельзя. Таких не бывает.

А как построить условное наклонение в здешнем языке? Вот этого и не знаю. Ладно, пробовать все равно надо.

— Я найти кристалл с ровными-ровными-ровными гранями. Он лучше?

— Где он?!!!

— Далеко. Он лучше? Похож на этот, — и я показал на один из аметистов.

Пальцы собеседника отмерили размер:

— Он такой же?

— Да.

— А цвет?

— Такой же.

Процессор заработал. Судя по тому, как Сарат водил глазами от меня на кристалл, потом снова на меня, потом снова и пристально кристалл, у него шла подгрузка данных с внешнего носителя. Потома пошло сообщение и снова с пробелами в словаре:

— Тогда… если этот — восемь… ну не больше десяти… то с ровными гранями… если очень ровными… сорок… нет, пожалуй, все восемьдесят…

Тут бывший маг переключился на самый жалобный тон и выдал скакраментальную фразу:

— А посмотреть можно?

Вот это по-настоящему интересная информация. Потенциально, увы. Если действительно огранка и полировка граней дает некий положительный эффект с численным (лучше денежным) эквивалентом, то это может предоставить мне шанс. Уж чего-чего, а полировать я умею. Для любого металловеда это дело распривычное. Внедрение, конечно, тормознется абразивами (их отсутствием, если быть точным), но это решаемое. Но все сказанное лишь при условии, что положительный эффект есть. Как проверить? Да проще некуда: изготовить такой кристалл и попытаться его продать. Продать — а цены я знаю? А кому продавать? Полцарства за подробную инфу!!!

— Кристалл цена какая быть?

— Зависит от кристалла.

— Вот такой. Цена? — я ткнул пальцем на бледно-розовый кристалл, бывшую собственность Сарата.

— Сам кристалл — двенадцать сребреников. И еще добавка за оправу.

— Оправа увеличить силу?

— Без кристалла не работает.

— Оправа запасать силу?

— Без кристалла не работает.

— Тогда зачем оправа?

— Удобно, — легкое колебание, — работать.

Я продемонстрировал часть кристаллов из моих запасов:

— Какие дорогие, какие нет?

Мой без малого напарник (эх, если бы удалась задумка с полировкой!), не раздумывая, указал на красный гранат как самый дорогой («Этот — не меньше двадцати пяти сребреников»), отставил в сторону непрозрачные кристаллы, которые я так и не мог распознать («Эти по четыре медяка, и то грабеж»). Слово «грабеж» мне представилось тогда адекватным переводом, хотя более точно смысл передавало нечто вроде «действие, недостойное добродетельного человека». Я успел еще подумать, что наставник явно неплохо разбирается в кристаллах, как тот испортил все впечатление:

— Это, — и он задумчиво повертел в руках кристалл пирита, — даже и не знаю, я о таких лишь слыхал. Сам больше трех сребреников не дал бы, но знатоки, возможно, оценят выше.

Следующими в пальцы Сарата попалась горстка осколков прозрачного кварца. На лице у знатока цен на кристаллы явно прочиталось презрение к косорукости добытчиков.

— Это испорчено безнадежно. За все вместе наивысшая цена — один сребреник и шесть медяков. Очень трудно сделать что-то хорошее из таких кристаллов.

Речь была куда эмоциональнее, но тогда я этого перевести не смог.

Но Сарат на этом не закончил:

— Этот, — и палец показал на зеленый гранат, — можно хорошо продать лишь магу жизни. Другие не купят. Цену не скажу, сам не знаю.

— Где продавать? Где покупать?

— До рынка в, — непонятное слово, — ехать меньше полудня…