Негодяи

Конечно, Бинк в полном камуфляже не так-то просто было заметить. Более того, если бы Винтер не знала, где находится Бинк, она бы точно не разглядела ее в листве. Почти все время взломщица плотно прижималась к стволу дерева, а выбранный ею костюм превосходно сливался с узором теней, который создавало уличное освещение. Ее можно было увидеть лишь в очень краткий момент прыжка с дерева на дерево.

Но все же моменты были. Что-то тревожное в яркости городских огней, помноженное на инстинктивный страх ночи, не давало Винтер покоя.

– Пока все нормально, насколько я могу судить, – прозвучал откуда-то сбоку голос Тавии.

Винтер кивнула. Когда Бинк выскользнула через окно и начала свой путь по деревьям, Тавия казалась спокойной. Но за этим фасадом бурлила тревога. Винтер видела это по беспокойным взглядам, которые сестра-близнец регулярно бросала за окно, по нервным движениям пальцев, отбивавшим ритм на любой поверхности, до которой дотрагивались, и по едва заметному покачиванию всем телом, легко уловимому даже в тот момент, когда Тавия пыталась стоять спокойно.

Остальным ее состояние тоже было хорошо заметно. Чуи, сидевший в противоположном углу, прорычал слова ободрения. Лэндо поднял глаза от планшета.

– Все будет хорошо, – успокоил он девушку. – Она проделывала такое уже тысячу раз.

– Знаю, – нервно ответила Тавия. – Просто обычно мы идем на дело вместе. То есть… не совсем, конечно, вместе – ну, вы понимаете, о чем я. Я подключаюсь к сети, слежу, чтобы все прошло гладко. – Она тряхнула копной волос. – А сейчас я чувствую себя беспомощной. И бесполезной.

– Вы давно этим занимаетесь? – спросила Винтер.

– С десяти лет. Сперва, конечно, мы не были взломщиками. Но все равно шли по кривой дорожке. – Тавия искоса глянула на Винтер. – У нас не было выбора, – добавила она, словно пытаясь оправдаться. – Папа погиб в Войнах клонов, мама тоже почила пару лет спустя. У нас не было ни родственников, ни друзей. Вертелись, как могли. Больше нам податься было некуда – или воровать, или умереть с голоду.

– К счастью, у Бинк проявились скрытые таланты, – пробормотал Лэндо.

Винтер заметила, как напряглись уголки рта Тавии.

– И полагаю, ей такое занятие сразу пришлось по душе, – добавила она.

Тавия опустила взгляд:

– Ну еще бы. Всем нравится заниматься тем, что у них хорошо выходит. – Она грустно улыбнулась Винтер. – Ты ведь тоже свою работу любишь.

– Да, наверное, – ответила Винтер, отвернувшись к окну. В листве что-то промелькнуло, и Бинк оказалась еще на дерево ближе к цели.

Да, Винтер любила свою работу. По крайней мере, в прошлом. Но она привыкла разделять удовольствие, любовь и долг. А долг – это все, что у нее сейчас осталось. Долг, да еще кипящая ненависть, которую Винтер не могла себе позволить чувствовать – да и не хотела.

Алдераан. Ее дом, друзья, все, что она когда-либо знала, кануло в небытие.

Глаза затянула алая пелена, и в ней промелькнула тысяча знакомых лиц, которые она не сможет забыть, миллион воспоминаний, навсегда запятнанных огнем и кровью. Принцесса Лея и другие повстанцы завидовали идеальной памяти Винтер, ее способности запоминать путевые листы с одного взгляда и воспроизводить в деталях самые сложные чертежи и планы без особых усилий. Но никому не понять тяжкого груза неспособности забывать. Когда-то Винтер пробовала объяснять своим знакомым, каково это – жить с таким даром. А потом даже перестала пытаться.

Единственным исключением была Лея. У принцессы тоже имелось в достатке неприятных воспоминаний, так что она могла себе представить, как тяжело приходится Винтер. Если, конечно, она еще жива.

Новые образы промелькнули перед глазами, воспоминания и картины из тех времен, когда они вместе с Леей работали или играли, получали нагоняй от отца Леи Бейла Органы, который воспитывал их обеих.

Находилась ли принцесса на Алдераане, когда безумец Таркин уничтожил планету? Мысль страшила ее. Незадолго до взрыва Лея была на родине, но ее вполне могли отослать с каким-нибудь поручением. Винтер отчаянно нуждалась в ответе, чтобы наконец вздохнуть свободно – или же добавить воспоминание о Лее в вереницу окровавленных лиц, засевших в ее голове. Неизвестность непереносима – жестокий враг, отнимающий у нее способность сосредоточиться, обрести силу и решимость.

Но Винтер не представляла, как ей это выяснить. Она знала лишь, что Алдераана больше нет – и, если верить слухам, «Звезды смерти» тоже. А еще то, что ни Империя, ни Альянс понятия не имели, как следует действовать при этом крайне неожиданном раскладе.

Но кто жив, а кто мертв, узнать она не могла. Всех, с кем она работала в Управлении закупок и поставок, намеренно изолировали от командной структуры Альянса и всех линий коммуникаций. До тех пор, пока из Центра Империи не сообщат официальную версию событий или пока не появятся гораздо менее официальные, но обычно более точные новости из штаба Альянса, Винтер оставалось лишь тревожиться, надеяться и молиться.