Негодяи и ангелы

Вернее, он предполагал, что от официального преследования отец его защитит хотя бы ради собственного благополучия — но боялся, что отец применит к нему санкции в порядке внутрисемейных разборок. И санкции эти могли быть весьма неприятными. Не такими, конечно, как десять лет на зоне — но вот суворовское, а затем военное училище папа-генерал вполне мог своему непутевому сыну обеспечить. И никуда бы Макс не делся — пошел бы в казарму как миленький, стоит только папе пригрозить передачей компрометирующих материалов в прокуратуру с перспективой скорого и справедливого суда. Конечно, и на это генерал Игрунов, возможно, не пошел бы. Ведь даже если сын его станет офицером — это будет еще тот офицер, и ЧП с его участием пойдут одно за другим, как пить дать. А каждое такое ЧП будет бросать тень на отца-генерала. Но ведь генерал Игрунов может укатать сына не только в суворовское училище. Он вполне способен пресечь в корне все попытки Макса закосить армию и вдобавок устроить ему два года в такой части, где тюрьма ему раем покажется. А Макс так хотел обойти армию стороной, показав тем самым любимому папе большой и красивый кукиш. И зародилась в недоразвитой или, скорее, развитой не в ту сторону башке генеральского сына мысль столь же извращенная, сколь и логичная. Надо просто убить и Ларку, и летеху-адъютанта. Тогда в лучшем случае папочкина затея завянет на корню, а в худшем папочке просто нечем станет шантажировать сына. Потому что если папа сдаст Макса ментам, ему будет грозить смертная казнь с заменой ввиду всеобщей гуманизации на пожизненное заключение. А на это генерал Игрунов никогда не пойдет. Но делать такие дела в одиночку Макс не умел и боялся. А потому вызвонил друга своего Пашку Качуркина, который тоже участвовал в избиении Алексея Черкизова, после которого тот, не приходя в сознание, скончался. Вообще-то никто не собирался его убивать. Просто Макс, Пашка и другие ребята из «путяги» были пьяны, а проходивший мимо Леша повел себя с ними неучтиво. Вот его и решили поучить. А он ни с того ни с сего стукнулся обо что-то твердое головой и откинул копыта. Или его все-таки кто-то стукнул по голове? Пашка утверждал, что это сделал Макс, а Макс не помнил, но не видел ничего плохого, если так и было на самом деле. Он забеспокоился, только когда возникла реальная опасность, что все откроется. И клял теперь себя за то, что распустил язык перед Лариской. Но ведь тогда он был пьян, а что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. И вот теперь приходилось рассказывать о возникших проблемах Пашке. А тот на правах старшего товарища сразу стал орать.

— Ты мудак! Ты какого хрена трезвонишь об этом кому попало?! Тебе сказано — наплевать и забыть. Не было ничего. Мы его не били, он ушел живой, а меня там вообще не было. Я вообще с бабой спал в это время, если хочешь знать. И баба подтвердит. Так что ты меня в свои проблемы не впутывай.

— Ага! Ты думаешь, я за вас всех один буду срок тянуть? А вот хрен вам! Если меня возьмут, всех заложу… И так далее и тому подобное, мата больше, чем осмысленных слов, а в финале — компромиссное решение.

— Ларку убивать нельзя, — сказал Качуркин. — Тогда сразу на нас выйдут. Из-за тебя, козла!.. — в сердцах добавил он. — Надо грохнуть одного летеху. Говоришь, он адъютант твоего бати?

— Ага.

— Ну вот. Значит, батя твой не хочет дело раздувать. Если летеху грохнуть, он ничего ментам не скажет. Батя, я имею в виду. Так что никто на нас не подумает.

— Отец подумает.

— И что? Он тебя ментам сдаст?

— Нет. Не должен.

— Ну и все. А летеха может сдать. Запросто. Ты ему не друг и не родственник. На самом деле, вникнув в ситуацию, Пашка сообразил, что неприятности грозят в первую очередь ему, а не Максу. Если адъютант генерала Игрунова продолжает что-то вынюхивать — значит, он скорее всего ищет кандидата на роль козла отпущения. Чтобы Макса отмазать, а на другого пальцем показать: вот убийца! Недаром он выспрашивал у девчонок в «путяге», с кем дружит Макс. Так что Пашка быстро изменил свою точку зрения на положение дел и под конец разговора проявил даже бОльшую заинтересованность в убийстве, чем сам Макс. И в итоге уже не Макс Пашку, а Пашка Макса убеждал в том, что убить лейтенанта Цыганенко надо обязательно и как можно скорее, иначе всем им полный звездец и дальняя дорога в казенный дом. На том и порешили. Макс вспомнил, то домашний телефон адъютанта записан от руки в телефонном справочнике, который лежит дома — записан прямо на форзаце. А по номеру можно легко выяснить адрес. И тогда можно запросто подкараулить лейтенанта у его дома или даже ворваться в квартиру и под видом ограбления перебить всех, кто там окажется. Какая разница, сколько будет трупов. Если больше одного — то это вторая часть «убойной» статьи, наказание на полную катушку. А два трупа или дюжина — определяющей роли не играет. Да и вообще об этом лучше не думать. Каждый преступник, идя на дело, верит, что ему удастся избежать наказания. Иначе на свете не было бы преступлений.

38