Негодяйка

Аманда удостоила Тревора Грантли холодным презрительным взглядом. Этот человек был ей глубоко неприятен. Еще когда разговаривала с ним по телефону, она сразу же представила его в виде жабы, и вот теперь, при встрече, это впечатление подтвердилось. Аманда, Грантли и Снеллер сидели в укромном уголке вестибюля отеля "Альбермарле", обсуждая очередное признание Аманды. Она с неприязнью разглядывала Тревора. Внешне он оказался вовсе не таким, каким она его представляла. Высокий, худощавый, лысоватый, с огромным ртом – чувственным и сладострастным. Взгляд его карих глаз был непроницаем, и невозможно было угадать по нему, о чем Грантли думает. Всегда подтянутый, в меру загорелый, он совсем не употреблял алкоголя, в отличие от многих своих подчиненных, и сейчас потягивал томатный сок. Воздержание, пожалуй, и было главным залогом его успешной работы. Грантли хорошо знал свое дело, и вот уже много лет у него не было ни одного серьезного прокола; сам он считал, что именно здоровый образ жизни и трезвый ум помогали ему в этом.

"Глоуб" славился тем, что умело обходил соперников и первым преподносил читателям свежие сенсации. И Тревор Грантли считал своей первостепенной обязанностью закреплять и преумножать эту традицию, не забывая информировать читателей и о дальнейшей судьбе персонажей своих очерков. Да, именно держать читателей в курсе того, что происходит с такими вот брошенными дочками, ставшими к тому же жертвами изнасилования. Любому отцу непременно захочется узнать об этом – даже если он член парламента.

– Что ж, – дружелюбно продолжал Грантли. – Теперь мне все более или менее ясно. "Моя приемная мать была психически ненормальной, – призналась брошенная незаконнорожденная дочь парламентария, вся в слезах. Изнасилованная любовником своей матери-кинозвезды, она нашла утешение у беременной любовницы своего отца". – Он хмыкнул, и Тони Снеллер, вздрогнув, заерзал в кресле. Тревор опять упражнялся в сарказме.

На Аманду реплика Тревора не произвела должного впечатления. Эта парочка вызывала у нее чувство гадливости. Это была уже третья встреча с Тони, и он по-прежнему вызывал у нее брезгливость. Тревор Грантли казался еще более отвратительным – возможно, потому, что за ухоженной внешностью скрывалась гнусная сущность. В свою очередь Тревор тоже присматривался к Аманде: да, она, пожалуй, была та еще штучка – привлекательная, но, несомненно, цепкая и хитрая. Хотя Тревору доводилось иметь дело и не с такими крепкими орешками. Сколько их прошло перед ним: бывшие футбольные звезды – жертвы слезливых откровений соблазненных ими официанток; извращенцы, любители детской порнографии; прожженные уголовники с солидным послужным списком кровавых злодеяний… Раскалывать их на интервью было делом нелегким, но Тревору это неизменно удавалось. Так что и с этой девчонкой он рассчитывал справиться.

– Осмелюсь предположить, мисс Уиллоуби, что у вас, очевидно, сложилось впечатление, будто я стремлюсь занимать умы доверчивых читателей бесконечными россказнями о каких-то пустяках из жизни знаменитостей, пусть даже и сенсационных…

– Нет ли здесь противоречия? – перебила его Аманда.

– Простите, не понял? – Он слегка наклонился вперед, приставив к уху ладонь, словно пытаясь хорошенько расслышать обращенный к нему вопрос.

– Если это сенсация, как же она может быть пустяком?

Тревор наигранно рассмеялся, будто ему преподнесли скабрезную шутку.

– О милая, милая мисс Уиллоуби, как мало вы знаете о знаменитостях! Хотя, по всей видимости, и сами стремитесь ею стать.

Аманда выпрямилась в кресле и с вызовом посмотрела на Тревора.

– У меня нет ни малейшего желания стать знаменитостью, мистер Грантли. Я намерена сделать карьеру в качестве серьезной актрисы. А слава сама по себе меня не интересует, – надменно произнесла она.

– Да, – мудро заметил Тревор, – да, именно так все и говорят поначалу. Но, боюсь, уже слишком поздно. Вы уже прославились, правда, скорее, бесславно, если уж быть точным. – И он снова хмыкнул.

– В таком случае это исключительно благодаря вам, – резко парировала она.

– О, полно вам, мисс Уиллоуби, за свое несчастье вы получили кругленькую сумму и должны признать, что именно вы нас разыскали, сами. – Тревор откинулся в кресле, самодовольно ухмыляясь, уверенный, что этот раунд остался за ним.

– Чепуха! Меня выследила ваша ищейка! – запротестовала Аманда, изобразив оскорбленную невинность.

Тони Снеллер, который до этого сидел молча, оторвал взгляд от своего стакана с двойной порцией водки и недоуменно посмотрел на девушку, соображая, стоит ли принимать ее высказывание как комплимент или все же как оскорбление.

– Ах, да, это был наш репортер, наш "человек в Риме". Но он лишь выполнял свою работу, мисс Уиллоуби. Молодчина, Снеллер! – И Тревор покровительственно кивнул в сторону Тони.

Снеллер так и не смог ответить самому себе на мучивший его вопрос насчет комплиментов в свой адрес, но водка так расслабляла, что он счел возможным разрешить сомнения в свою пользу.