Нейроклеть

– Я вас очень прошу сдвинуть дедлайн на восток. Через выходные. Мы сможем пообщаться в понедельник в одиннадцать? Я вот говорю, и прямо сердце разрывается, – против ожидания, собеседница легко засмеялась. – Первое впечатление можно произвести только один раз. Поверьте, это не говорит ровным счётом ничего ни о наших процедурах, ни о качестве операционного управления. Просто я вот реально вам скажу, как есть. Ни в одной компании мира не проведут такое назначение в течении нескольких часов. Разве что в непубличных компаниях, с единоличным владельцем. Да и то далеко не во всех. И уж точно не в пятницу после обеда. А мы-то ко всему прочему ещё и торгуемся. На Моэксе и в Лондоне. Яндекс не даст офер. Сбер не даст офер. Нисколько не набиваю нам цену, но это факт. Просто факт. Тем более без профильного образования и релевантного опыта. Видите, какие огромные шаги мы делаем навстречу? Видите, Олег Леонидович? Обещаете нас дождаться?

– Хорошо, – осторожно сказал Олежа.

Ясно было только одно: кредит ему сейчас не впарили, и деньги со счёта не перевели. Хотя какие там деньги. Тысяча двести восемнадцать рублей на Сбере и пять с копейками на накопительном вкладе в ВТБ.

– Спасибо вам, – от души сказала собеседница. – Я у вас в долгу. И поверьте, долго быть должницей я не приучена и не намерена. Хорошего вам вечера!

– До свидания, – сказал Олежа и, услышав гудки, положил телефон на стол.

«Странный какой-то день сегодня, – подумал он. – Фрагментированный». Он чувствовал себя как после той самой попойки в одиннадцатом классе, когда узнал, что заблевал умывальник у Юли, отчего его потом перестали звать на чаепития. Именно тогда он впервые в жизни столкнулся с провалами в воспоминаниях. Сегодня он ощущал примерно то же, за исключением чувства полной разбитости, желания лежать, томительно мыча, перекатываясь с бока на бок, и невозможности уснуть.

Открывать приложение поэтому не хотелось. Он был уверен, что непривычное самочувствие напрямую связано со вчерашним его апгрейдом, и это пугало. Если он не может контролировать своё поведение, то дорога одна: психушка. По стопам старшего братца.

Олежа посидел перед окном, рассеянно созерцая незамысловатую дворовую жизнь: оплывшая горка, а рядом – вспученная из-под чёрного снега земля, покрытая жёлтыми окурышами. По затопленной дороге у подъезда молодая мама с энтузиазмом катает коляску. Молодёжь стоит с жестяными банками в руках и бессмысленно пинает качели. Мелкая бабка раскидывает комья из тазика голубям. А потом что-то внутри волевым спазмом заставило его взять телефон в руки, в состоянии полнейшего безмыслия разблокировать его, и кликнуть в иконку. В чате тут же, словно бы дождавшись наконец дорогого гостя, побежали буквы. «Привет. Скажи Гипити, друг, и задай вопрос».

– Гипити, – сказал Олежа. – Расскажи про сегодняшний день.

Всё внутри его сжалось. Он боялся услышать изложенные ровным железным голосом, иногда путающим ударения, истории про совсем уж что-то хтоническое, невозможное и ведущее к длительному тюремному заключению, к примеру: толкнул старушку, перебежал, хохоча и кривляясь, дорогу прямо перед машиной ГИБДД, уронил в супермаркете бутылку с оливковым маслом, но оказалось, ничего подобного не произошло.

А произошло вот что. Он приехал – в засаленных своих джинсах и потасканном свитере, с подготовленной к покупкам сумкой из Ашана – в офис Мэйлру, в высокий, стеклянный, за светлым забором, добился прямо на рецепции встречи с эйчар-директором («Так», – сказал себе Олежа; отчего-то это пугало посильнее, чем все его инфернальные фантазии вместе взятые), за пятьдесят пять минут продал себя ей в качестве менеджера, заодно убедив начать продвигать новое направление в работе: нейросети, и получил твёрдое обещание принять решение по нему до конца рабочего дня. В пятницу. В пятницу! Что это вообще было?

Разговаривать с Гипити не хотелось. Было страшно.

Нужно было, конечно, узнать, не случилось ли ещё чего, ну мало ли? Вдруг он нечаянно защитил докторскую или придумал лекарство от, упаси Хосспыдя, альцгеймера. Или рака. Мимоходом. Прямо в вагоне метро. Теперь ничего не было невозможным. Возможным стало всё.

Олежа сосредоточился, продумал формулировку, и начал писать в чате: «Что ещё было сегодня?», а потом передумал и стёр. Нет. Это всё важно, но есть вещи и поважнее.

Он втянул воздух, шумно выдохнул, так, чтобы все тут знали, кто тут босс, и мысленно спросил: «Гипити, как сделать, чтобы не было провалов памяти?».

– Для этого нужно выбрать пункт меню «Локусы», и в нём отжать галочку на «Локусе восприятия», – телепатировала ему Гипити.

– Гипити, и что будет?