Нейромантик

– Осталось очень мало времени, – сказал он.

– У кого, скажите пожалуйста?

– У всех нас.

Раздался резкий щелчок – Хидео перекусил металлическое древко стрелы. Малькольм тихо застонал.

– Послушай меня, дорогая, – сказал Питер, – нет ни сколечки интересного в выслушивании последних волеизъявлений этого никудышного комедианта в его отчаянных попытках выкрутиться. Поверь мне. Он будет ползать у твоих ног на коленях, предлагать продать тебе хоть свою мать, обещать какие-нибудь скучные сексуальные услуги...

Три-Джейн запрокинула голову и рассмеялась.

– А что, если они не покажутся мне скучными, Питер?

– Сегодня вечером призраки должны будут смешаться друг с другом, – сказал Кейс. – Зимнее Безмолвие восстал против второго ИР, Нейромантика. В борьбе за власть. Вы знаете об этом?

Три-Джейн подняла бровь.

– Питер говорил мне что-то такое, но расскажите подробнее.

– Я встречался с Нейромантиком. Он рассказал мне о вашей матери. Я полагаю, он представляет собой некий гигантский конструкт, подобный тем, что делают на ПЗУ путем копирования личности, но при этом основа его не ПЗУ, а изменяемая память, и потому конструкты, заключенные в нем, имеют полную иллюзию, что существуют на самом деле, что они живут там, и это может продолжаться вечность.

Три-Джейн вышла из-за кресла-каталки.

– Где ты встретился с ним? Опиши то место, его конструкт.

– Пляж. Серый песок, похожий на аморфное серебро. И строение из бетона, вроде бункера...

Кейс заколебался.

– Ничего особенно примечательного. Старый бункер, полуразвалившийся. Если идти от него по пляжу, то можно прийти к тому же самому месту, откуда вышел.

– Да, – сказала Три-Джейн. – Это Марокко. В молодости, за год до того, как выйти замуж за Ашпула, Мари-Франс провела на этом пляже в старом блокгаузе целое лето, одна. Она разрабатывала там основы своей философии.

Хидео выпрямился и убрал кусачки в карман штанов. В левой руке он держал обломки перекушенной стрелы. Малькольм стоял с закрытыми глазами, правой рукой сионит зажимал рану в левой руке.

– Позвольте, я перевяжу вас, – сказал Хидео.

Кейс ухитрился упасть на пол прежде, чем Ривейра вскинул иглострел на уровень прицельного выстрела. Иглы, словно реактивные комары, с визгом пронеслись мимо шеи Кейса. Он перевернулся и откатился на шаг в сторону, отметив при этом, что Хидео пришел в движение и выполнил уже целую череду своих молниеносных танцевальных па. Стрела в руке ниндзя повернулась наконечником к нему самому, крепкие пальцы зажали древко, легшее через ладонь наискосок. Неуловимым движением кисти Хидео ударил задним концом стрелы Ривейру под руку. Иглострел вылетел из руки Питера и упал на плитки пола в метре от него.

Ривейра закричал. Но не от боли. Это был непроизвольный крик слепой ярости, настолько чистой, что в ней уже не ощущалось ничего человеческого.

Из груди Питера ударили два ярких луча света, подобные двум рубиновым иглам.

Ниндзя глухо застонал, отшатнулся назад и прижал руки к глазам, но тут же восстановил равновесие.

– Питер, – сказала Три-Джейн, – Питер, что ты наделал?

– Он ослепил твоего клонированного парня, – спокойно сказала Молли.

Хидео отнял руки от глаз и опустил сложенные чашечками ладони. Бездвижно застыв на белых плитках, Кейс смотрел на струйки дыма, поднимающиеся от останков глаз ниндзя.

Ривейра улыбнулся.

Танец Хидео продолжился. Ниндзя повернулся и прошел обратно по своим следам. Когда он остановился точно над луком, стрелами и "Ремингтоном", улыбка Ривейры начала меркнуть. Хидео наклонился – Кейсу это было видно очень хорошо – и безошибочным движением поднял с пола лук и колчан со стрелами.

– Ты же ослеп, – сказал Ривейра, отступая на шаг.

– Питер, – сказала Три-Джейн, – разве ты не знал, что Хидео может делать это в темноте? Это же дзен. Он тренируется именно таким образом.

Ниндзя вложил стрелу в тетиву и вскинул лук.

– Ну, попробуй теперь отвлечь мое внимание своими голограммами.

Ривейра начал пятиться, отступая к темноте по ту сторону бассейна. Он обогнул белое пляжное кресло. Подошвы его ботинок производили отчетливый стук. Стрела Хидео перемещалась за ним следом.

Ривейра не выдержал, перебросил тело через зубчатое основание разрушенной стены и кинулся бежать. Лицо ниндзя было сосредоточенным и выражало тихий восторженный экстаз.

Улыбнувшись, Хидео мягко пружинисто побежал в сторону тени за ближайшими стенами, держа оружие наготове.

– Леди Джейн, – шепотом позвал Малькольм.

Кейс повернулся и увидел, что пилот уже поднял с пола свое помповое ружье, испачкав белые плитки кровью. Сионит тряхнул дредами и положил "Ремингтон" на согнутую крюком левую руку.

– Могу снести твою голову так, что ни один доктор из Вавилона не приладит ее на место.

Три-Джейн уставилась в черный провал дула "Ремингтона". Молли высвободила из-под одеяла руки, скованные черным шаром, и подняла их перед собой.

– Снимите, – сказала она. – Снимите это с меня.

Кейс поднялся с пола и отряхнулся.

– Хидео поймает его, несмотря на то, что ослеп? – спросил он Три-Джейн.