Нейропат

— Это ваше профессиональное мнение?

Вот так все вновь вошло в норму. Они снова разобрали спор с позиции Нейла, пытаясь вычертить график его возможных мотивов в легковесной болтовне. Но им удалось добиться лишь парафраза на тему вчерашних выводов: Гайдж каким-то образом был связан с узнаванием, Синтия Повски — с желанием или удовольствием, а Халаш — со свободой воли. Нейл срывал покров иллюзий, стараясь явить марионетку из плоти и крови.

— А о чем ваша книга? — наконец спросила Сэм.

— Моя книга?

— Ну да, «Сквозь потемки мозга»...

— Вы много про меня знаете, агент.

Сэм вскинула голову, как подросток.

— Работа у меня, знаете ли, такая.

Томас улыбнулся и посмотрел в окно. Спустилась ночь. Над ними громоздился фургон дальнобойщика, и Томас обнаружил, что завороженно глядит на его закопченный, в пятнах смазки зад: вращающиеся колеса высотой с дверцу их автомобиля; железные сочленения каких-то грузов, которые грохотали и подпрыгивали, когда фургон встряхивало; полотно дороги, как пунцовая река в свете хвостовых огней тягача. Томас отвел взгляд, пораженный необычным чувством собственной уязвимости, как будто далеко перегнулся через балконные перила. Стоит только вытянуть руку, и какая-то сила выдернет его из мира, закрутит, расплющит, погрузит в неприютное забвение.

Томас почесал бровь.

— Не знаю, что и сказать. То есть книга, конечно, принесла прибыль, но это одна из тех вещей, которые производят впечатление только на людей, которые уже знают вас. Надежды были велики. Рецензии были суровы. Книгу издали. Теперь это всего лишь шутка, которая передается из поколения в поколение старшекурсниками...

— Библия Байбла, — сказала Сэм.

Томас, пожалуй, рассмеялся бы, но сквозь озорной тон Сэм проскользнула нотка подлинного сожаления.

— Что вы имеете в виду?

— Они так ее называют. Выпускники Колумбийского университета.

— Вы расспрашивали обо мне?

Сэм устремила на него долгий взгляд, небезопасный при скорости восемьдесят миль в час. Подсветка приборов на панели делала ее сверхъестественно красивой. Блестящие губы. Голубые и желтые отсветы на щеке и шее. Внезапно в заднем окне вспыхнули фары грузовика, и вся влекущая нежность мигом исчезла с ее лица. На какой-то миг она замерла как статуя, только влажно поблескивал мрамор глаз.

— Это настоящее, профессор. Вы меня понимаете?

— Догадываюсь, — ответил Томас.

Ее взгляд снова переключился на огни катафотов, маячащие перед ними.

Несколько минут прошло в полном молчании.

— Так откуда же все-таки этот неожиданный интерес к моей книге? — наконец спросил Томас.

Сэм пожала плечами.

— Потому что она показалась мне любопытной.

— И что же именно показалось вам любопытным?

— А то, что спор затеяли вы, а не Нейл.

Томас фыркнул:

— Больше никаких споров.

— Почему же?

— Может, однажды и у вас появятся дети, — одновременно нахмурился и улыбнулся Томас.

Сэм рассмеялась и покачала головой.

— А что в этом странного? — продолжал Томас — Мамуля с пистолетом. Предел мечтаний отца-одиночки вроде меня.

Сэм просияла улыбкой, но продолжала качать головой.

— Нашли ответ на вопрос Маккензи? — спросила она, явно стараясь сменить тему.

Томас озорно и изучающе взглянул на нее.

— На какой вопрос?

— Насчет спора. Я имею в виду, он ведь прав, не так ли? Зачем было Нейлу заводить этот спор, если у него нет шансов никого убедить?

— Да...

— Звучит не очень впечатляюще.

Томас пожал плечами.

— Это абсолютно обоснованный вопрос...

— Так вот в чем суть?

Томас вздохнул, разочарованный этим внезапным возвращением к серьезности.

— Чужая душа — потемки, Сэм. Кто, черт возьми, знает, к чему готовится Нейл? Ради всего святого, он же работал в АНБ, и у него возникли свои задвиги, когда он перепаивал мозги во имя Национальной Безопасности. В моем понимании все это бредни...

Они плавно обошли еще одного дальнобойщика, на котором горели лампочки рекламы: «Ищите спасения в Иисусе», — все это напоминало рождественскую декорацию. Томас напрягся, противясь странному импульсу, снова заставлявшему взглянуть на бешено вращающиеся колеса.

— А теперь? — продолжал он. — Нейл исчез с карты нашего мира, граничащего с землями, которые мы и представить себе не можем.

— Послушать вас, так он прямо исследователь, — сказала Сэм, включая мигалку.

Они остановились на бензоколонке заправиться и поужинать.

— Мой отец был водителем грузовика, — объяснила Сэм, когда они свернули с шоссе. — Кроме того, я просто жить не могу без «Криспи кремз».

Оказавшись внутри, Сэм поддалась призыву еще одного ящика для пожертвований, на сей раз в пользу какой-то никому не известной коалиции по защите окружающей среды.

— Я хочу спросить... — произнес Томас, когда они шли к столику. — Откуда у вас такая тяга к благотворительности?

Сэм пожала плечами, старательно избегая его взгляда.

— Когда у тебя такая работа, ошибки влекут за собой последствия.

Что-то в тоне, каким это было сказано, встревожило Томаса, и он не стал дальше вдаваться в эту тему.