Нейрос. Коннект

Потрясённая своим внезапным успехом медицина не верила глазам и не хотела меня отпускать. Полиция была с ней солидарна, поскольку имела ко мне много вопросов. Полицейские не любят, когда кому-то пускают пулю в сердце прямо в кафе. Это вредит репутации курорта и отпугивает туристов. Я же имел небезосновательные подозрения, что стрелявший вернётся, и не сильно надеялся на защиту полиции. Люди, которые не стесняются палить в людном месте среди бела дня, обычно хорошо мотивированы довести своё дело до конца, а толстый полусонный сержант на стуле у дверей моей палаты не заметил даже, как меня выкрали через окно. Дмитрий выкрал. Первый этаж, решётка символическая, ему надо было только поймать меня снаружи, вывалился я сам.

Дмитрий с Алианой тогда гостили у нас, они к тому времени стали вполне себе прочной парочкой и уже подумывали оформить отношения. Я даже считал, что созрел для внуков, а тут такой пердимонокль. Решили, что он заберёт нас с Нагмой к себе, по крайней мере, пока у неё каникулы. Закрыли дом, поставили на охрану, я закинул деньги на счёт, с которого оплачивается домовладение, Дмитрий тем временем вызвал своего проводника, и мы свалили. Сюда.

***

Димка, мой взрослый сын, выбрал для постоянного проживания этот мир неспроста. Будучи талантливым специалистом по компьютерной безопасности, он контролировал немалую часть здешних сетей, что в насквозь цифровом мегаполисе приносит ощутимые бонусы. Здешний городской конгломерат, единственное на планете город-государство под названием Мегаград, полностью цифровизирован во всех областях быта и экономики. Это имеет хорошие и плохие стороны, но мы долгое время были с хорошей. Дмитрий не афишировал своё существование, предпочитая держать руку на пульсе инкогнито, поэтому жил не в одной из башен «верхнего» города, а в одной из квартир нижнего. Имея чит «бесконечные деньги», выкупил небольшой засранный кондоминиум в непрестижном районе и, сохранив непритязательный внешний вид, переделал его внутри в роскошную трёхэтажную квартиру. С высокими потолками, продуманными интерьерами, навороченными ванными комнатами и автоматической доставкой всего. Там человек десять могли бы жить, не встречаясь неделями, так что отец и младшая сестрёнка его не стеснили.

Проблема оказалась в другом. Я начал стремительно молодеть. Возможно, это стало следствием такой оригинальной инъекции ихора, возможно — Нагма перестаралась, меня спасая, возможно — Мультиверсум так странно отреагировал на мой панический сигнал «Жить хочу!», а скорее всего, все факторы совпали в идиотской синергии.

Когда меня незамысловато застрелили в кафе, мне было за полтинник, выглядел я на сорок, чувствовал себя на тридцать пять. Ихор — отличная штука, если не пытаться запихать его себе в аорту вместе с упаковкой. Я был вдовец, военный врач в длительном отпуске, имеющий двадцатилетнего сына, с которым у нас выстроились сложные, но неплохие отношения, и двенадцатилетнюю приёмную дочь — совершенно очаровательное существо, полное таланта, позитива и обаяния. Меня всё устраивало, кроме разве что того, что любая женщина, с которой я вступал в ни к чему не обязывающую интимную связь, вскоре непременно приходила к решению меня на себе женить. Будучи отцом-одиночкой, ежедневно возящим ребёнка в школу и честно посещающим родительские собрания, я считался лицензированным объектом охоты для всех разведёнок средних лет и не слишком почтенных возрастом вдов. Даже в небольшом приморском городишке, оказывается, до чёрта одиноких женщин. Войны порождают гендерный дисбаланс. Моложавый военный пенсионер, которым я там числился, не бедный, любящий детей, имеющий собственный дом и не имеющий при этом жены представлялся дамам идеальной партией. Но это мелкая неприятность по сравнению с тем, чтобы за пару месяцев потерять лет двадцать-двадцать пять физического возраста.

Многие хотели бы помолодеть. Было время, когда я и сам был готов что угодно отдать за это. Но уменьшаться, теряя мышечную массу и объём мозга, взамен получая гормональный шторм и прыщи — паршивое удовольствие. Клянусь мудями шайтана, у меня появились прыщи! И я ничего не мог с ними поделать, потому что мой талант сжимался вместе со мной, пока не превратился в ничто. Наверное, Мироздание перестало узнавать меня в этом прыщавом пацане и дарить мне свои референсы. Или, как говорит Нагма: «Аллах не хочет смотреть твоими глазами».

Какое-то время я всерьёз боялся, что сначала помолодею до памперсов, а потом распадусь на яйцеклетку и сперматозоид, но где-то годах на пятнадцати-шестнадцати процесс прекратился. Что дальше? Понятия не имею. Может быть, я буду взрослеть естественным путём. Может быть, однажды постарею так же бурно и стремительно, как помолодел. А может быть, упаси Ктулху, останусь подростком навсегда. Вот это был бы настоящий кошмар.