Неистовая звезда

— Мы измыслим, как лучше детей забирать, — говорит Кэсси. — Главное, чтобы малыши не плакали. Все равно это только первая задумка. А если еще какие планы появятся, что тогда?

— С Джеком обсудите, — отвечаю я. — Если он с вами согласится, тогда и поступайте, как задумаете. Все удачно вышло. Я на это очень надеялась. Вот так и надо — вы придумаете, что делать, план составляете, а потом его выполняете. Так и надо. А не чтобы я вам приказывала, что и как делать. Я только подтолкнула вас, показала, что можно иначе действовать. А вы других этому научите. Сами себе вожаками станете. Понимаешь, Кэсси, сегодня ты сама свою жизнь на другую дорогу повернула. И Рэя, и Нобл. Вы один шажок сделали, и Новый Эдем изменился.

Кэсси улыбается, возбужденно сверкает глазами.

— Мы — гора, — говорит она. — И гора с места сдвинулась. Когда ты на мельнице нам это объясняла, я не поняла. Я слушала, но не слышала тебя по-настоящему. Мне самой надо было это увидеть. Самой все сделать. Оказывается, это просто.

— Кэсси, не все такие, как ты, — замечает Джек. — Или как Рэя. Надо быть осторожными.

— И помните, ни в коем случае не браться за оружие. Иначе вас врагами считать будут, — напоминаю я.

— Мы все это в тайне долго не удержим. Дети плачут, их крик ветром разносит. Слухи пойдут. Найдутся такие, что захотят тонтонам услужить.

— Если кто на Рэю с Ноблом донесет и к ним придут дочку отбирать, то они сами за оружие возьмутся. Без драки малышку не отдадут, — размышляет вслух Кэсси.

— Значит, надо действовать быстро, пока слухи не поползли, — говорю я.

— До Кровавой луны, так? — уточняет Джек. — Ты все время спрашиваешь, когда она наступит. С чего бы это?

Ох, осторожнее мне надо быть.

— Пять ночей, — начинаю я. — За пять ночей надо управиться, иначе слухи поползут. Значит, вы сами теперь будете детей родителям возвращать, я вмешиваться не буду, только если попросите. А ты, Джек, снова прикинешься тонтоном, Скита к рабам определишь. Ненадолго. Утром в одном месте, вечером в другом. Рабы Демало ненавидят.

— Не забывай, некоторые рабы прежде Управителями были, — напоминает Джек. — Может, захотят выслужиться перед Демало. Скиту непросто придется. С кем попало говорить нельзя.

— Главное — рабов подготовить, — говорю я.

— К чему? — спрашивает Джек. — К восстанию?

— Да, — отвечаю я.

— И когда случится это восстание? И как?

— Я еще не придумала.

— Думай быстрее.

— Рабам надо держаться гордо, — говорю я. — Тонтонам в глаза глядеть. Вести себя послушно, делать, что велят, не давать повода для наказаний. Но глядеть в глаза. Всем, и мужчинам, и женщинам. Чтобы силу свою почувствовать и тонтонам показать, что насилия не боятся.

— Красивые слова говоришь, — вздыхает Джек. — Ладно, я передам.

— Ох, мне пора, — говорит Кэсси. — Пока Хантер не проспался. — Она смотрит на меня и улыбается. — Мы сегодня важное дело совершили. Я даже представить не могла, как это важно. Брэм бы оценил. Ему бы понравилось.

У меня ком в горле стоит. Я такой доброты от Кэсси не ожидала. Сама бы я так, наверное, не смогла. Она пожимает мне руку, обнимает меня:

— Спасибо тебе, — говорит она и вскакивает на лошадь.

— Спокойной ночи, Саба, — кивает мне Джек. — Я дам тебе знать, как дело пойдет.

Будто со случайным знакомым прощается. Будто мой поцелуй ему ни о чем не говорит. Будто я только что не призналась ему в своем желании быть с ним. Его лицо невозмутимо. Нет, Джек не такой. У нас с ним все иначе. Прикладываю пальцы к губам, ищу нужные слова. Быстрее, быстрее, найди верное слово. Только осторожно, Кэсси может услышать.

— Молодец, — говорит Джек. — Сегодня ночью у нас все получилось.

Ох, Джек, скажи что-нибудь другое. Нет, не выйдет. Кэсси рядом, она про нас не знает и знать не должна. Ну посмотри на меня так, как ты умеешь, Джек! Хоть один разочек!

— Не уходи, — шепчу я.

Он вскакивает на Келла. Лошади несутся по полю. Я стою во дворе и гляжу им вслед. Кэсси возвращается к своему нелюбимому Хантеру. Брэм — ее тайна, ей душу греет. Джек от меня уезжает, хотя не должен. Может, я все выдумала? Может, зря размечталась? Может, показалось? Может, у него просто настроение дурное…

А потом я вспоминаю, с каким выражением лица Джек слушал слова молодого тонтона. У всех есть незаживающие раны. Шрамы в душе. Вот и Джек помнит о дочери, не забывает ее. Душа у него до сих пор болит. А сегодняшняя ночь ее еще больше разбередила. Не все же ему обо мне думать. Я — не самое главное в его жизни.

А еще он ни в коем случае не должен узнать про меня и Демало. Этого никак не объяснить, какую бы ложь я ни выдумала Джек никогда не поймет. Такого не прощают.

* * *

Возвращаюсь домой. Засыпаю на ходу, с ног валюсь от усталости. Вспоминаю, что мы не договорились о месте следующей встречи. А нам с Джеком надо к Эдемову дому съездить, все про него разведать.

Останавливаю Гермеса. Свистом подзываю Нерона, роюсь в кожаном кошеле на поясе. Достаю оттуда кусочек вишневой коры. Рисую человечка в квадрате, сверху — луна. Встретимся сегодня у Эдемова дома. Посредине рисую стрелу, мол, будь готов к драке.