Неистовый (ЛП)

Хейс появляется в моем офисе после шести вечера. Галстука нет, две верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, а рукава закатаны до локтей.

— Плохой день? — Я возвращаю свое внимание к экрану компьютера, где работал над дизайном, о котором договорился с сотрудниками «Лорде» сегодня за обедом.

— Обычный день в офисе. — Он бросает стопку папок на мой стол, а затем тяжело падает в кресло напротив. — Уберечь тебя от неприятностей — нелегкое дело.

Хватаю папки и открываю первую.

— Иск Сандерсона о незаконном увольнении.

Я просматриваю страницы.

— Мы можем вернуть его?

— Я свяжусь с его адвокатом.

Перехожу к следующей папке, файлу Эдвардса.

— Возвращение Эдвардса может оказаться немного более сложной задачей. — Хейс поднимает брови, когда я вопросительно смотрю на него. — Ты назвал его «никчемным, безмозглым и в скором времени без гроша в кармане мешком дерьма».

— Удвой ему зарплату и извинись от моего имени.

Я откладываю папку в сторону и перехожу к следующей. Имя на титульном листе заставляет меня задуматься, не сплю ли я.

— Джордан.

— Да, мисс Джордан Уайлдер. Эпическая заноза в моей заднице.

Мой взгляд устремляется на него, и я представляю, как наношу сильный удар в челюсть.

Брат вздыхает и крутит головой, как будто одна мысль о ней вызывает напряжение в его шее.

— Соглашение о неразглашении, которое я пытался заставить ее подписать.

— Зачем?

Его взгляд напрягается.

— Потому что все женщины, с которыми ты общаешься, подписывают его. — Он жестом указывает на документ, яростно взмахнув запястьем. — И все они делают это без вопросов.

Я перехожу прямо к последней странице и смотрю на пустую строку для подписи.

— Она видела это?

— Да. Вчера я рисковал своим здоровьем и безопасностью, чтобы принести его ей лично. — Он вытирает ладони о брюки, словно очищая руки от воспоминаний.

— Как она?

Его губы изгибаются, обнажая зубы.

— Кроме жизни в нищете?

Напряжение плотно сжимает мою грудь и вызывает боль.

— Она удивительно раздражает, если честно.

Я пытаюсь сдержать подергивание губ и терплю неудачу.

— Она не только отказалась подписать документы, но и имела наглость назвать меня «гигантским придурком», а затем потребовала, чтобы я «убрался к чертовой матери» из ее квартиры.

Я откидываюсь на спинку стула. Теплое чувство растекается по моим мышцам, и я улыбаюсь.

— Неужели?

— Она так и сделала. Меня никогда раньше не выгоняла женщина и я рад видеть, что это тебя забавляет. — Хейс делает паузу и бормочет проклятие. — Она также сказала, что подпишет документы, только если ты принесешь их ей лично.

— Этому не бывать.

Весь юмор и отвращение покидают его лицо, только чтобы смениться сосредоточенной решимостью.

— Алекс, послушай меня. Я не знаю, что произошло в той хижине, потому что по какой-то причине ты мне ни хрена не рассказываешь. Предполагаю, что вы пересекли некоторые границы, пока были там. Эта женщина могла бы продать свою историю в «Таймс», пойти на ток-шоу, могла бы вернуться, сказав, что беременна, и попытаться вымогать деньги…

— Она никогда этого не сделает.

Его улыбка сочится снисходительностью.

— Очень мило, что ты так думаешь, но на кону не только твоя задница. Ее история может заставить людей копаться в твоем прошлом. Тебе нужно подумать о компании, о нашей репутации, если история попадет в газеты…

— Она не сделает этого.

Он наклоняется вперед, упершись локтями в колени.

— Ты не можешь быть таким наивным. Она бедна, в отчаянии, даже сказала, что ее жизнь разрушена…

— Она так сказала?

Хейс опускает голову и бормочет:

— Господи… — Делает несколько глубоких вдохов, а затем поднимает глаза. — Как твой адвокат и брат, я настаиваю, чтобы ты сделал так, что бы она подписала этот документ. Все, что нужно. Моя работа — защищать тебя, и ты должен позволить мне делать свою работу.

Я смотрю на бумаги, наслаждаясь видом ее имени на бумаге, как будто каким-то образом ее имя, написанное чернилами, делает ее существование реальным, делает ее след в моей жизни более постоянным.

— Я посмотрю, что можно сделать. — Закрываю папку и откладываю ее в сторону.

— Спасибо, — говорит он с облегчением и откидывается на спинку сиденья.

Следующая папка заполнена фотографиями разных женщин и мой желудок сжимается.

— Для благотворительного мероприятия. — Хейс кивает на фотографии. — Высокопрофессиональные сопровождающие, согласившиеся на наши условия. Выбирай сам.

Мой желудок сжимается от отвращения. Я никогда не учился поддерживать здоровые отношения с женщинами, и хотя я могу быть жестоким, те, кто ищет богатого мужа, все еще стекаются ко мне на публике. Единственный действенный метод — посещать мероприятия с профессионалом. Это не обычный эскорт. Девушки были обучены плавно вливаться в элитные круги Нью-Йорка. Они образованны, ведут интеллектуальные беседы и понимают цель конфиденциальности. Они также заставляют прессу гудеть обо мне в позитивном свете, называя меня серийным ухажером, а не холодным, замкнутым садистом, которым я являюсь.