Неистовый соблазнитель

Даже в этом вопросе звучала тревога. Черт, наверное, все же не стоило звать ее с собой. Тем более что он и сам туда идти не хочет.

– Нет, к двенадцатому. Что тут неясно? К двенадцатому! – рявкнула Либерти, и он невольно улыбнулся.

Он ее нанял потому, что она жила вне сферы влияния его родителей и бегала по утрам. И ни разу не пожалел о своем выборе. Она оказалась первоклассной помощницей и при необходимости не боялась настоять на своем.

Закатив глаза, она быстро просмотрела стопку бумаг, вытащила одну страницу и протянула ее Маркусу.

«Кандидатки в спутницы на свадьбу Хэнсон – Спирс». А под этим заголовком следовал список имен и телефонов.

Маркус сухо взглянул на помощницу, но она не обратила на него ни малейшего внимания.

– Да, отлично. Посмотрим, что у вас получится. – Выключив телефон, она глубоко вдохнула. – Что ж, на данном этапе производители детской одежды отвратительно себя зарекомендовали в плане организации и профессионализма. Пока что они явно не готовы выйти на новый уровень.

А, точно. Речь шла о фирме, которая надеялась получить от них средства на создание новой линейки детской одежды и одеял со встроенными датчиками, чтобы заботливые родители могли с легкостью отслеживать сон и аппетит своих ненаглядных малышей прямо по телефону. Идея весьма интересна, но Маркус никогда не любил, чтобы его деньги разбазаривали криворукие исполнители.

– Понятно.

Либерти широко улыбнулась:

– Чем-нибудь помочь?

Он протянул ей бумажку с именем и адресом:

– Держи. Роджерс-Парк, это на севере.

Она издала какой-то невнятный звук, словно с трудом сдержала вскрик.

– Я… – Наконец-то из ее глаз исчезла тревога, а с губ сошла фальшивая улыбка, и она снова стала той женщиной, что он обнимал в парке.

Маркус вдруг понял, что ради этого ребенка она готова на все. Даже пойти с ним на свадьбу. И судя по тому, как заалели прелестные щеки, она тоже это поняла.

Вот и хорошо. Так всем будет проще. Добытые сведения избавят его от необходимости искать адекватную и приемлемую с родительской точки зрения спутницу, да еще такую, которая не станет считать это мероприятие камнем в фундаменте чего-то большего. А если он пойдет с Либерти, возможно, даже сумеет неплохо провести время. А в крайнем случае, если все уж совсем плохо сложится, они просто побегают с утра по побережью Тихого океана.

Она не сможет отказаться.

Вот только тогда он сам окажется ничем не лучше отца.

– Как обещал.

Развернувшись, он пошел к себе в кабинет, но вдруг услышал скрип стула, думая, что она встала и пошла за ним.

– И все?

– Все. – Маркус уселся в кресло и уставился на полученный от нее список. С половиной из этих женщин он когда-то встречался, вторую половину тоже знал. И все они воспримут этот выход как свидание, а потом охотно поделятся с Марисой каждой деталью.

Скомканная бумага полетела в мусорное ведро.

– Ты же не собираешься… – Она не договорила, но продолжение и так ясно угадывалось: «Ты же не собираешься меня заставлять».

– Заставлять тебя делать нечто, чего ты явно не хочешь и что выходит за рамки твоих служебных обязанностей? Нет. – Маркус сам себе диву давался. Что ж, если он так и не найдет себе спутницу, придется идти одному. Интересно, родители как-нибудь переживут такое непотребство или просто от него отрекутся? – Да и зачем?

Он наконец-то посмотрел на Либерти, выглядевшую так, словно вдруг комната наполнилась огрызающимися аллигаторами.

– Тогда… спасибо.

Странно. Почему ему вдруг стало лучше? Словно ему нужно ее одобрение?

– Всегда пожалуйста.

Но вместо того, чтобы уйти, она шагнула чуть ближе:

– Маркус…

Разумеется, она и раньше называла его по имени, но сейчас в ее голосе было нечто такое…

– Я понимаю, что не должна спрашивать, но… – Она снова уставилась на бумажку с таким видом, словно он вручил ей слиток чистого золота. – Можно я сегодня уйду пораньше? Только сегодня, – и торопливо пояснила: – Это больше не повторится, простоя…

Маркус мгновенно вспомнил, как она укачивала младенца и, вместо того чтобы спеть ему обычную колыбельную, без конца повторяла, что его любят, что он сильный и обязательно со всем справится. А еще он вспомнил, что почувствовал, глядя на нее с ребенком на руках.

– Я приду в субботу и разберусь со всеми делами, – продолжала Либерти, приняв его молчание за неодобрение. Неужели она думает, что он не знает, что она и так сюда приходит каждую субботу? – Это никак не скажется на моей работе.

Она специально напоминает, что вся власть принадлежит ему одному и при желании он может потребовать все, что пожелает?

Маркус посмотрел на часы: три сорок пять. По их стандартам еще очень рано.

– Дай сюда. – Он протянул руку.

– Нет. – Как же больно видеть на ее лице разочарование. – То есть, разумеется, да.

На негнущихся ногах она поплелась к нему. Именно поплелась, другим словом эту походку сложно описать. Вручила ему бумажку и сразу же, так и не подняв на него глаз, развернулась и пошла обратно к двери.

– Собирайся, – велел он, доставая телефон. Он ничего на этом не выиграет, но не важно, он все равно это сделает. Потому что хочет. – Поедем вместе.